Недавно в Северо-Западной академии государственной службы прошла дружеская встреча двух дискуссионных клубов: «Обсудим!» и «Полис». Дебаты прошли при поддержке сайта сторонников Сергея Миронова в Санкт-Петербурге и Ленобласти. В дискуссии приняли участие активисты молодежных движений «Молодежное Яблоко», «Оборона», «Молодая гвардия», «Наши», «Россия Молодая», рабочего профсоюза «Защита».

Причин того, почему молодые ребята становятся «пешками в игре», выполняют роль массовки, участники дискуссии назвали несколько. Эмиль Милушев, студент СЗАГС, считает главной проблемой отсутствие осознанного отношения к своему участию в политическом движении.

─ Сегодня политика для молодежи ─ это мейнстрим. В наше время модно делать вид, что ты участвуешь в политической жизни страны: все собрались вместе, надели клевые майки и пошли показать себя. Большинство ребят даже не знают цели своей организации, принципов игры.

Студент Дмитрий Бородин выделил еще одну причину — отсутствие объективного информационного поля:
─ Многие молодые люди не имеют элементарного представления о политике. Они знают максимум Медведева, Путина, своего губернатора и, может, сейчас еще услышали о Лужкове. Учитывая их несостоявшиеся взгляды, психологическую незрелость, можно вполне ожидать, что они наденут «гады», побреют головы и назовутся радикалами.
Необходимо повышать политическую грамотность молодежи, чтобы ребята смогли реализовать себя, нужно дать им базовые знания, а не просто вручить флаг и отправить маршировать!

Алексей Плотников, руководитель Санкт-Петербургского отделения общественной организации «Поколение Ай Пи», президент международного форума «Форос», считает, что виной всему слабая конкурентоспособность:
─ Молодежь запросто может избрать своего молодого лидера в муниципальные депутаты. Сколько молодых людей ставит перед собой такую цель? Единицы.

Экспертом на дискуссии выступила преподаватель кафедры политической психологии СПбГУ Наталья Свешникова. Главной причиной того, что молодежь не является сегодня реальной политической силой, считает отсутствие у нее некой основы, сильной идеологии.

─ Должна быть идея, во имя чего проделывается вся работа. Количество посаженных деревьев, количество детей, обласканных взрослыми, количество старушек, переведенных через дорогу, ─ это не идея, это воплощение. И еще очень печален для меня как для исследователя факт неспособности молодых ребят к сотрудничеству.

Участники встречи сошлись во мнении, что для самореализации в политической жизни важна осознанность действий. Когда начинают набирать в молодежные организации всех подряд, это превращается в клоунаду. Поэтому нужна фильтрация участников молодежных политических движений. Малочисленные движения часто бывают более эффективными: «здравые» внутри, в отличие от «троянских коней».

Разногласия вызвал вопрос о возможности реализовать себя в оппозиционной организации. Было высказано мнение, что молодежь не идет в оппозицию, боясь отчисления из вуза. Евгения Семенова, активист «Молодежного Яблока», конечно, не согласилась:
─ Да, я состою в оппозиционной организации. Но я не скажу, что во мне нет амбиций, и я до конца своих дней обречена оставаться «оппозиционной мышкой». Оппозиционный политик — тоже политик.

Как же реализовать себя, не став пешкой в политической игре? Прежде всего, быть профессионалом, уверен комиссар молодежного движения «Наши» Александр Шабанов:
─ Управлением страной должны заниматься профессионалы. Молодежная политика — школа будущего взрослого политика, закаляющая характер, готовящая к борьбе.

─ Нужно хорошо ориентироваться в политической ситуации в стране, в своем городе, микрорайоне, а молодежные политические движения стоит рассматривать как подспорье для этого, — считает Никита Кайзер, представитель движения «Россия Молодая». — Надо разобраться, как работает система: молодежные движения помогают тебе самому полноценно войти в политическую жизнь.
Также высказывался вариант собрать единомышленников и самим создать организацию для полноправного диалога с другими.

Мария Говорова, представитель «Обороны», убеждена: чтобы не стать пешкой, нужно развивать критическое мышление, сначала изучить проблему, с которой хочешь бороться, а потом, исходя из этого, искать организацию, соответствующую твоим убеждениям.

У каждого свой выбор и свой путь. Важно иметь крепкие убеждения, обладать энергией и смелостью ее проявлять. И, наверно, самое главное: не пренебрегать политической культурой, остерегаться объявлять оппонента «ненормальным». Завтра оппозицией можете стать вы, и вас станут бить тем же оружием.

Регина Кадырова,
фото Екатерины Гавриш,
специально для «Полит-грамоты»

В законе это не прописано, но на практике так: проводить угодные власти мероприятия можно как угодно и где угодно. В законе написано, что уведомление о митинге надо подавать не позднее, чем за 10 дней до его проведения?
Для «Единой России» не проблема согласовать митинг и за 1 день. Так, например, произошло с митингом «Россия против террора», прошедшем 2 декабря 2009 года напротив выхода из метро «Сенная площадь». Александр Шуршев, член бюро партии «Яблоко», тогда обратился в прокуратуру по этому поводу. Прокуратура ответила, что, несмотря на нарушение закона, «с учётом того, что данное публичное мероприятие уже состоялось 02.12.2009, нарушений общественного порядка при его проведении не допущено, жалоб и заявлений от граждан и организаций по вопросу нарушения их прав при проведении данного мероприятия не поступало, достаточных оснований для принятия мер прокурорского реагирования в отношении Комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности не имеется». Прокуратура признала нарушение, но простила нарушителей.

Критикам власти согласовать свои акции несколько сложнее. Так получается, что последние лет семь, по стечению обстоятельств, на всех свободных площадях нашего города именно в те дни, когда свои акции хотят провести представители оппозиции, что-нибудь происходит. Одну площадь экстренно ремонтируют, на другой травят насекомых, вблизи третьей площадки находятся пешеходные переходы. «Как же возможно провести акцию вблизи пешеходного перехода! — говорят власти. — Он же в случае начала военных действий используется как бомбоубежище. Нет, нельзя в непосредственной близости от бомбоубежища проводить акцию!» Над отказами Комитета по законности хочется и смеяться, и плакать. По фантастическому стечению обстоятельств, акцию всегда можно проводить разве что в парке имени 50-летия Октября. Не каждый таксист, правда, знает, где этот парк находится. В 30 минутах езды от ближайшей станции метро. Через раз, а то и через два согласуют садик Чернышевского — второе «гетто» для оппозиции, тоже вдалеке от метро и людских потоков. И уж совсем по праздникам согласуют площадку у ТЮЗа или «Юбилейного».

Когда Дворцовая площадь выбиралась для акций в защиту 31 статьи Конституции, мы исходили из того, что эта площадь пешеходная, акция на ней не помешает ни прохожим, ни движению транспорта. Мы исходили из того, что на этой площади традиционно проходят публичные мероприятия. В этом году, например, на Дворцовой неоднократно проводила акции партия власти. 1 мая и 22 июня, например, «Алые паруса», празднование Нового года, концерты… Много разных событий происходит на Дворцовой площади. Но только те, которые поддерживает власть.

А вот сторонникам свободы собраний, прав человека, Конституции, демократии собраться на Дворцовой никак нельзя. Только в рамках кампании за свободу собраний уже 4 раза отказывали.

«Причина» для отказа в согласовании акций 31 июля и 31 августа одна — ремонт фасада Главного штаба. При этом ремонт фасада никак не мешает проходу людей — площадь открыта для прохода граждан, не помешал он и проведению «Женской десятки» (18 тысяч участниц стартовали 11 сентября с Дворцовой площади). Почему-то власти считают, что фасад может обрушиться исключительно на оппозицию.

Мы уже 4 раза подавали заявки на проведение акции в защиту свободы собраний. 4 раза нам власти отказывали в её проведении. Мы 4 раза не проводили заявленного митинга, а ограничивались гуляниями и встречами граждан, то есть мероприятиями, о которых не нужно сообщать заранее властям. Более того, как законопослушные граждане, мы в пятый раз подадим властям УВЕДОМЛЕНИЕ о проведении митинга на Дворцовой. 31 октября в 19.00.

Однако, если власти в очередной раз откажут нам, нарушив Конституцию, мы всё равно выйдем на митинг. Именно на митинг. Не на встречу и не на гуляния. Мы имеем право на проведение митинга! Мы выступаем за свободу собраний. Мы выступаем за соблюдение Конституции. Мы не хотим жить по правилам 36-го года! В стране должна действовать 31 статья Конституции, а не 125 статья Основного «сталинского» закона!

Максим Иванцов,
специально для «Полит-грамоты»

Примечание редакции:
Данная статья не вполне отражает позицию организации. Санкт-Петербургская «Оборона» приняла решение о поддержке акции в рамках Стратегии-31, проводимой на Гостином дворе, в которой участвуют представители практически всех частей оппозиционного спектра, тогда как здесь речь идет об отдельной акции на Дворцовой площади, организуемой рядом демократических сил (включая «Яблоко» и ОГФ). Акция на Гостином дворе не только столкнулась аналогичными проблемами по поводу согласования, но и неоднократно разгонялась милицией.

В российском парламенте не существует политических партий, за исключением КПРФ. Для того чтобы в России образовались политические партии, необходимы роспуск и реформирование почти всех объединений, называемых ныне партиями.

Политической партией можно назвать только такое объединение, которое в своей деятельности, а основной деятельностью политической партии является борьба за власть, опирается на определённую, как правило, большую группу общественных интересов.

Возьмём классические партии, которые обычно присутствуют в парламентах европейских стран. Разделим их условно на три типа: «консерваторы», «либералы» и «социалисты». Все эти партии имеют за собой достаточно большую группу поддержки. Например, за «консерваторов» голосуют люди, пекущиеся о традициях, зачастую религиозные, которые выступают за семейные ценности. В данный момент важно не отношение к такому типу людей, а признание того факта, что таких много и у них есть определённая позиция, которую выражают партии типа «консерваторов».

Если взять «либералов», то за ними стоят, как правило, интересы бизнеса. Они хотят снижения налогов, большей экономической свободы и т. д.

«Социалисты» же хотят социальной справедливости. Это обычно идейные люди, желающие изменить общество, чтобы победить бедность, защитить детей и т. д.

Естественно, я говорю сейчас об идеальных типах, потому что от страны к стране ситуация варьируется, но варьируется она, что важно, в зависимости от конкретных общественных интересов, которые необходимо представлять в парламенте («зелёные», «аграрии», партии «нац. меншинств» и другие).

А теперь вернёмся в Россию. Кто мне объяснит, интересы какой социальной группы представляет ЛДПР? Интересы любителей Жириновского? Или партия «Справедливая Россия». Кто те люди, которые голосуют за «Справедливую Россию»? Чьи интересы они представляют? Про «Единую Россию» я вообще молчу. Основная проблема этих трёх партийных объединений в том, что они пытаются говорить сразу за все социальные группы, за все общественные интересы.

Единственная партия, которая в этом смысле имеет право на существование, — это КПРФ, потому что какими бы конформистами их ни называли, есть определённая группа людей, чьи интересы они отстаивают. Это, как правило, люди, которые тоскуют по Советскому Союзу. К ним можно относиться как угодно, но факт в том, что такие люди есть и их довольно много. Можно себе представить типаж «члена КПРФ.» Но можем ли мы себе представить типаж «члена ЛДПР» или «члена «Справедливой России»»? На мой взгляд, нет.

Ситуация с «Единой Россией» интересней в смысле типажей, ибо типаж карьериста взращен этой партией, но беда в том, что у эгоистичного карьериста не может быть общественных интересов, поэтому вряд ли эту группу людей можно заявлять в качестве группы социальных интересов. Надо так же хорошо понимать, что политика заключается в разрешении конфликтов. В российском обществе конфликтов довольно много, поэтому, когда партии позиционируют себя от имени всего народа, тогда и рождаются фразы вроде «Парламент не место для дискуссий». Как можно дискутировать, если партии реально не являются проводниками мнения больших групп населения? Учитывая всё вышесказанное, я могу утверждать, что первый тезис вполне обоснован.

Перейдём ко второму тезису. Хотя он логично вытекает из первого. Чтобы перестроить российскую партийную жизнь, необходимо партиям определиться со своими группами интересов. Кого они представляют? На кого они будут опираться? И вот тут-то и встаёт в полный рост проблема партийного строительства в РФ. Понятно, что «Единая Россия» свой электорат конкретизировать не собирается. Зачем партии власти с кем-то делиться? Она уже исходя из названия представляет все народы нашей многонациональной родины во главе с премьер-министром. И именно из-за этого она и превращается в аналог КПСС. Не из-за того, что она кого-то подавляет, не из-за того, что поддерживает премьера, и даже не из-за того, что прочно срослась с чиновниками и администрацией. Это всё следствия. «Единая Россия» — преемница КПСС, потому что она говорит от всего народа, от всех групп интересов, а это слишком большой кусок для одной партии. Из-за такой позиции «Единой России» все остальные партии в надежде на маленький кусочек электората начинают набирать политические очки на критике «Единой России», и это им очень вредит. Почему? Да всё очень просто. Провалы у «Единой России» случаются в самых разных областях жизни государства, то есть они затрагивают совершенно разные группы интересов. Поэтому получается, что, зарабатывая политический рейтинг на критике ЕР, остальные партии становятся на неё похожими, ибо начинают обслуживать слишком широкий круг общественных интересов. Это ведёт к деградации партий, и в результате, если вдруг ЕР ослабнет (пофантазируем) и придёт, например, «Справедливая Россия», то она очень быстро станет точной копией ЕР. Именно поэтому я не вижу способа изменить и оживить партийную жизнь без ухода нынешних политических объединений с исторической сцены.

Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? А вывод очень простой: или в России будет нормальная демократия, для этого людям надо собираться в общественные инициативные группы, которые позже перерастут в нормальные партии (на Западе так было с «зелёными»), или у нас будет какая-то иная форма правления , в которой не будет места парламентским дискуссиям да и парламент будет совершенно не нужен. Есть ещё третий, самый грустный вариант, но о таких вещах обычно молчат…

Константин Данилин,
специально для «Полит-грамоты»

Дискуссия по-русски
На втором этаже Money Honey было шумно. В сентябре начинается новый политический сезон после относительного затишья летом. Конечно, 31 число каждого месяца не давало впасть в политическую летаргию. Два гостя: такие разные и все же они не подрались. Один Владимир Милов, участник различных оппозиционных движений, резкий критик сегодняшней власти, другой Виталий Милонов, верный соратник Валентины Ивановны Матвиенко и «защитник режима». Главная проблема российской политики в том, что проблемы не обсуждаются по существу. Конечно, всем скучно обсуждать какие-то критерии эффективности. Виталий Милонов сразу начал говорить о мифическом богатстве Милова, о его связях с олигархами, со зловейщим рыжим Чубайсом и о коробках из под ксерокса с деньгами. Кто не знает, была такая история с горереформаторами в 90ых годах.
Владимир Милов выглядел поприличней. Он сыпал цифрами официальной статистики, что коррупции в стране больше по сравнению с 90ыми годами, к летним катастрофам с пожарами власть не была готова. А когда надо было как-то исправлять этот имидж, то группа молодежи во главе с Гаттаровым, лидером из «Молодой гвардии», просто сама организовала маленький пожар, чтобы не заморачиваться. Фотографии, сделанные в фотошопе, до сих пор будоражат блоггеров.
На все эти аргументы Виталий Милонов критиковал младореформаторов, спрашивал у Милова, верит ли он в Бога. И когда озадаченный московский гость сказал, что нет, не верю, то депутат ЗакСа вытер лоб и выкрикнул: «У вас в Яблоке одна содомия!».

Это были не все откровения депутата. Он цитировал Библию, говорил, что нам очень нужны законы православия в школе. Но все это были цветочки, пока не начались вопросы из зала.

Главный пример эффективности: сбивать сосули лазером

В зале были люди из разных движений. Кого-то интересовало доступное жилье, кто-то спрашивал о Никите Белых и собирается ли оппозиционный политик Владимир Милов сотрудничать с нынешней властью. Конечно, он сказал свое категоричное НЕТ. Вообще, оппоненты выбрали две разные роли: Виталий Милонов, клоун, последователь Жириновского. Владимир Милов пытался быть серьезным экспертом. Хотя было тоже иногда смешно, когда он удивленно спрашивал: «Чо?» Но депутат ЗакСа в этом жанре был в не конкуренции. На вопрос о молодежных программах он решительно и убедительно заявлял, что все ветераны Великой Отечественной обеспечены жильем. Правда, это касается только тех, которые в Петербурге живут не меньше 10 лет. Был вопрос и предстоящей зиме. Что сделано уже для подготовки к зиме, как будут справляться со снегом? Надо отдать должное господину Милонову, что он признал «зима была тяжелая, я даже в своем офисе сам снег убирал». Все в зале сразу зауважали господина депутата и с вниманием слушали, что же он предложит дальше. «Я абсолютно поддерживаю идею, сбивать сосули (не сосульки — прим. автора) лазером». Зал задрожал от восторга, настолько это было неожиданно, ново, необычно.

Конечно, все это сарказм. Но сколько еще надо сказать чепухи, чтобы народ тебя не переизбрал?
Дебаты закончились успешно. Никто не подрался. Все было в рамках приличий. И только остались грустные глаза молодых людей, которые почувствовали драйв в политической дискуссии и снова очутились в болоте, где тебе сверху все укажут и навяжут.

Иван Говнов

Вчера, 31 августа, у Гостиного двора прошла акция в защиту свободы собраний (31 статья Конституции), по своей силе превзошедшая предшествующие. Несмотря на все попытки милиции её пресечь, несмотря на все задержания «космонавтами» активных участников, и даже на глупые «фокусы» вроде пригнанной на площадь пожарной машины и звонка о «заминировании» метро, народ более двух часов удерживал Площадь Свободы. В акции приняло участие не менее семисот человек.

Среди задержанных оказались многие активисты петербургской «Обороны». В их числе — Мария Говорова, Дмитрий Данильчук, Дмитрий Избицкий, Андрей Пивоваров (лидер питерского РНДС), Наталья Смирнова.

Об акции в блогах оборонцев

Дарья Костромина:

— Граждане! — снова начал отжигать кандидат на пост Пиотровского через несколько 31х чисел. — Уже семь вечера. Ваш митинг закончился, расходитесь!
И тут мы осознали что-то невероятное. Уже семь вечера. На площади народу столько же, сколько в мае, например, было в самый разгар акции.
— Это не конец! Это не конец! — отозвались мы ему.
Уже семь вечера, больше даже, и мент ходит и УГОВАРИВАЕТ разойтись. В голове у меня всплыл лозунг, как-то раз упомянутый на всякий случай в процессе подготовки мероприятия:
— Мы взяли площадь! — подхватывают. — Мы взяли площадь! МЫ ВЗЯЛИ ПЛОЩАДЬ! Площадь Свободы — наша!

…Начиналось все не очень. Большое количество то ли провокаторов, то ли непонятливых граждан грозили испортить мероприятие. Сначала пришли парни с плакатом: «Свободу Андрею Корчагину!».
— Андрей Корчагин вор! — кричала на них Тамара Ведерникова, один из организаторов, коммунист.

Потом сбоку от толпы обнаружилась странная женщина в клетчатом желтом пальто солнечных очках и вообще не очень на вид с «яблочным» флагом и написанными коряво от руки на тетрадных листах «плакатами». Имевшиеся у Гостинки в частном порядке «яблочники» ее не признали. Мне на культурную просьбу убрать, согласно традициям акции партийную символику, она ответила:
— А я человек свежий! — и продолжила стоять. Что неприятно, провокаторов милиции не сдать.

Наконец нацболы рядом с выступавшим — издалека не разглядела: кажется, с Дмитриевым — подняли надпись: «Лимонов — лидер сопротивления». Будет о чем поговорить на оргкомитете, впрочем, мальчик-нацбол, с которым я общалась у 43го отделения сказал, что не видел, кто поднял, но вовсе не поддерживал инициативы товарищей.

Пришлось к плакатам не по теме относиться спокойнее, да и все равно их забрали первой свиньей. А я на этом включилась в действо и стала клеймить позором факт задержания по традиции.
Честно говоря, раньше я не участвовала в Гостинке активно, не скандировала лозунгов. Только однажды закричала «Позор!», вставши неудачно по дороге ментов, и тут же меня потащили, но отбили. Это был единственный раз, больше я не кричала никогда, а либо бегала молча с фотоаппаратом, либо поодаль стояла с Конституцией. Сначала мне было скептично, потом мне было не по себе, и я не была уверена, стоит ли нарушать ФЗ №54, потом мне было тупо страшно.

Страшно мне было и сейчас. Первую минуту. Тем более, что на этот раз вместо ППСников к нам пожаловали ОМОНовцы-космонавты. Что, как оказалось, пошло на пользу. По крайней мере, работать они умели чуть лучше: за волосы не таскали, вчетвером одного на пол не валили.
Мы стали выстраивать сцепку.

— Россия будет свободной! Россия будет свободной! — с каждым разом становилось все легче, все спокойнее, все правдоподобнее. Окружили оратора Андрея Пивоварова плотным кругом и уже ожидали следующий клин в эпицентре, как вдруг… один из демонстрантов вскарабкался на крышу ларька, предлагающего экскурсии, и стал зажигать оттуда. Пять минут менты искали подступы к этому ларьку, пять минут никаких задержаний не было вообще, мы кричали, кричали, кричали. Стягивали его, как барышню на танец, под крики то «Позор!», то «Молодец!».

— Граждане! Участие в данном мероприятии незаконно. Повторяю: участие в данном мероприятии незаконно. Граждане, проходите мимо: здесь неинтересно, — начал креативить тот самый мент с матюгальником, которого каждое 31е число повышают в должности.

Один раз космонавты ткнулись в нашу крепкую сцепку — а у меня губа не дура, я встала между двумя сильными мальчиками… и решили, что удобнее будет обойти. На этом мои страхи закончились, развеялись, как дым.

— Граждане! Повторяю, данное мероприятие незаконно… — долго и муторно нудел матюгатель.
— Конституция! Конституция! — легко перекрыли мы его, как бы намекая, что законно.

Через некоторое время за нашу сцепку взялись сзади и стали целенаправленно теснить к автозаку. Пора, однако ж. Я вытащила одну руку и стала протягивать ее вперед к толпе, где стоял Пивоваров и другие. Колебательными движениями, которые невольно совершала моя рука под волнообразным давлением, я попыталась ухватить кого-то впереди. Меня легко дернули, закинули в толпу, которая в одну секунду сомкнулась за мною. Как выяснилось, в той порции забрали моих соседей по сцепке и Диму Избицкого.

Мы выстроились уже с другой стороны, на этот раз я стояла в сцепке с Волохонскими незнакомым мне молодым человеком — опять как в каменной стене. Однажды космонавты, проходя мимо нас, сказали друг другу:
— Да пусть стоят, не трогай!

Короче, они выносили мозг. То ли сказалось уголовное дело, заведенное по факту избиений 31 июля, то ли их вздрючил, ходят слухи, Пиотровский, то ли они не хотели переполнять обезъянники, потому что им назавтра детей в школу вести… но они были аккуратны, вежливы, лишний раз не забирали и с места часто не дергались. Короче говоря, интервью Путина они не читали. Что вполне естественно.

Впрочем, периодически упоминалось и про день Хорька. А когда они живой стеной закрыли нашу сцепку, чтобы мы не отбивали задержанных и не перекрывали автозак, какой-то шалунишка приклеил на бронежилет стикер с рожей Матвиенко, которая говорит нам: «Не приходите! У вас нет прав». Космонавты догадались, что что-то не так, когда вместо криков «Позор!» за спиной раздался хохот. Товарищ посмотрел помеченному на спину и оторвал стикер. На этот раз шалунишка решил рискнуть и наклеил далеко стоящему менту: «Всыпь властям по 31е число!» Среагировали, догнали, повязали, но, что удивительно, нехорькообразно, со сдержанной злостью.

— Граждане! В 25й раз повторяю: не участвуйте в этом мероприятии…
— Задолбал! Задолбал! — предложил поскандировать кто-то.
Мы долго стояли коридором для задержаний: иногда нас оттесняли, иногда мы двигались следом по направлению к автозаку.
— Полицаи! — периодически выкрикивал Волохонский, что невероятно доставляло. Не получалось у него вложить в это слово ни агрессии, ни коллективного возмущения. Такой очень индивидуальный, индивидуалистический даже интеллигентный выкрик…

Через некоторое время сообщили, что Машу Говорову, Андрея Пивоварова и большую часть присутствоваших оборонцев забрали. Потом подошла очередь к нашей сцепке. На нас стали наседать спереди. Я выпустила из рук Конституцию и вывернулась. Полицаи забрали Волохонского и Юлю Антоеву из «Яблока», которая стояла рядом.

— Граждане! — снова начал отжигать кандидат на пост Пиотровского через несколько 31х чисел. — Уже семь вечера. Ваш митинг закончился, расходитесь!

И тут мы осознали что-то невероятное. Уже семь вечера. На площади народу столько же, сколько в мае, например, было в самый разгар акции.
— Это не конец! Это не конец! — отозвались мы ему.
Уже семь вечера, больше даже, и мент ходит и УГОВАРИВАЕТ разойтись. В голове у меня всплыл лозунг, как-то раз упомянутый на всякий случай в процессе подготовки мероприятия:
— Мы взяли площадь! — подхватывают. — Мы взяли площадь! МЫ ВЗЯЛИ ПЛОЩАДЬ! Площадь Свободы — наша!

Это то же чувство, что услышать, как Медвед НЕОЖИДАННО, впервые за три года приостанавливает вырубку Химкинского леса, а Лужков, «как известно», всегда был против, то же, что вышеупомянутый Медвед ВНЕЗАПНО призывает строить Охта-центр только до 48-метровой высоты. То же, когда по факту избиения 31 июля заводят уголовное дело. Да, это дело зависнет, да, Хорек работает до сих пор, да, на следующий день мы узнаем, что Химкинская администрация заставляет людей подписываться за вырубку, да, Ниеншанц уже не спасти в любом случае… Да, это не мы прорывная сила, это они сегодня добрые. Но все же, все же, все же.

Если власть хотя бы делает вид, это значит, что спрос на самодурство и диктатуру ослаб.

И мы продолжаем скандировать, а они стоят и стоят. И не решаются бить так, как били раньше, а поэтому ничего сделать не могут.

…Подъезжает пожарная машина. По народу проходит легкая паника, испуг. Вот что значит это затишье. В голове кадры перестроечных времен, как стенка чехословацких демонстрантов качается под водометами. А с другой стороны, они что — в Питере водой будут пугать? Не мороз на улице.

Следом вокруг входа в метро «Гостиный двор» выстраиваются космонавты.
— Отходим! Отходим! — отталкивают меня они. — Все, женщина, на площадь никто сегодня не попадет.
Ах, и для них это площадь! Выучили зайчики…

Прокатывается слух, что сейчас они будут по шагу нас теснить к дороге… Но вскоре все становится ясно. приезжает машина «Разминирование». Ага. После у Волохонского в ЖЖ можно будет прочитать: «Ещё в отделе был молодой человек с потрясающей историей. У него вчера менты изъяли телефон и ещё что-то. Почему они это сделали, история умалчивает. Ну так вот сегодня с этого телефона раздался звонок о заминировании «Гостиного двора», и за товарищем выехали».

— По техническим причинам вход в метро закрыт, — оставшихся пассажиров выгоняют. Это цирк продолжался минут 20.
— Врё-те! Врё-те! — кричали мы.
— что вы хотите? — спрашивал нас главный мент в матюгальник.
— Откройте вход в метро!

Еще несколько минут, и ОМОН расступается. Пожарные с разминированием уезжают. Мы хлопаем и кричим.
Задержания после семи свелись к минимуму. Задержали, кажется, трех человек, которые призывали:
— Выходите сюда, кто не боится Путина и Медведева.

Около восьми покинула толпу с щемящим чувством, что и хорошо бы остаться до упора, и ничего не мешает… Но и ничего не помогает. А в отделениях томятся товарищи.

Зашла за Александром Скобовым на Дворцовую, куда тот срулил час назад, и мы двинулись по направлению к Горьковской, где в 43м отделении милиции обретался Дима Избицкий — без единого знакомого. На Марсовом поле Дима позвонил и сказал, что скоро их повезут в суд и идти к нему не надо. Я стала гулять по историческому центру Петербурга, и уже ближе к 10 вечера Дима перезвонил и сказал, что их оставляют на ночь, а у одного парня уже отобрали шнурки.

Пока я шла пешком от Михайловского замка к Горьковской я поставила на уши Фонтанку, Закс.ру и официальный телефон Стратегии-31. Все, однако ж, обошлось.

В 43м отделении было 10 задержанных. Одного — несовершеннолетнего — отдали, как положено, родителям. Остальных шантажировали: приезжал сотрудник центра «Э» и требовал фотографироваться и катать пальцы вместо ночевки в отделении. Отказались. В результате всех, кроме одного человека, у которого не было паспорта, отпустили под расписку, что назавтра они в 10 утра прямо в это отделение и явятся, а оттуда все вместе поедут в суд. Ага, так они и сделают. В суд надо ходить по повестке, а не по расписке и не из отделения милиции.

Блог Дарьи Костроминой.

Мария Говорова:

Ну что, пора и мне уже поделиться впечатлениями о вчерашнем 31-м.

У нас с друзьями традиция: каждое 31-е число (…ну, прям каждое лично у меня не получается, но каждый раз, как получается)мы идем к Гостиному двору, чтобы выступить в защиту 31-й статьи Конституции, которая гарантирует граждана РФ право собираться мирно и без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.
Это вводная часть — если вдруг сюда зайдут те, кто не знает.
Теперь по сути.

Народу в этот раз на Гостинке было больше, чем на прошлых акциях. Как обычно, цифры оставлю на долю тех, кто умеет на глазок оценивать, но по ощущениям, нас было реально больше.
Но дело даже не в этом. Что-то изменилось на этой акции качественно.

Больше было «сцепок» (когда люди встают, держась друг за друга, что существенно снижает вероятность выдёргивания из толпы для задержания отдельных людей, при необходимости может прикрыть оратора или кого-то, кого нежелательно, чтобы задерживали, а в случае, если всю сцепку начали давить к автобусу, при желании можно расцепиться и рассыпаться, понеся минимальные потери. Много было новых лиц, в том числе — среди выступающих.

Влёт расходились листовки, раздаваемые по периметру площадки — тем, кто интересовался, что тут собственно происходит (в листовках как раз и объяснялось, что гарантирует 31 статья, и почему её нужно защищать).

И общий настрой бы очень мощный. Мифическое «мы вместе» таки витало в воздухе.

Хотя без неприятных сюрпризов тоже не обошлось — товарищи с плакатами, не имеющими отношения к делу (от плакатов в защиту якобы «репрессированного» Корчагина и «Лимонов — лидер сопротивления» до яблочного флага, поднятого некой леди на парапете перехода. По поводу последнего, нужно, правда, отдать должное «яблочникам» — они чётко там же обозначили, что это не их кадр, да и сама леди говорила что-то невразумительное).

Впрочем, с провокациями было покончено довольно быстро. Зато сама акция развернулась. На оргкомитете, помнится, беспокоились — мол, опять от нацболов много ораторов (сами нацболы, кстати, и беспокоились — мол, что ж вы, дорогие либералы, слово-то не берёте — у нас скамейка запасных тоже не бесконечная»). На акции эта проблема как-то сама собой отпала — ораторы появлялись стихийно, и были они самые разные. Вот и оборонец наш Костя зажёг так, что любо-дорого.

От правоохранительных органов «обслуживали» нас в этот раз «космонавты в тёмных шлемах». Надо сказать, хоть и смотрится это страшновато (тем более, что в отличие от прошлых разов, в промежутках между волнами задержания, они не прятались за ларьками, а так и стояли шеренгами посреди толпы), но по большому счёту профессионалы — всегда лучше, чем не. Во всяком случае, эти не падают наземь вместе со своими жертвами, не хватают их за волосы, да и вообще действуют точно, чётко и аккуратно при этом. Насколько я знаю, членовредительств было по минимуму.

В прошлые разы я старалась после Гостинки попасть на Дворцовую, поэтому по возможности «предохранялась» от задержания (собственно, если ставить это себе целью, можно, даже активно участвуя, избежать милицейского автобуса — нужно просто целенаправленно уходить от клиньев омона. Есть, конечно, «везунчики», которых прихватывают, даже если они молча и вообще случайно оказались рядом, но это шуточки фортуны, а не закономерность). На сей раз на Дворцовой я для себя поставила крест, поэтому встала в сцепку. Где ещё так хорошо пообщаешься с товарищами?

Наш кусочек сцепки (человек 5-7) «космонавты довольно долго обходили в буквальном смысле. Пару раз пытались продавливать нас кучей — не получалось. В какой-то момент из соседнего звена вырвали Диму Избицкого. Дашку опять уволокли раньше меня и… снова, как и в прошлый раз, добрые люди её оттащили обратно.
Когда наш участок всё-таки потащили, его не стали прорывать — по сути, толкали «паровозиком». Расцепляться и разбегаться настроения почему-то не было — собседники в звене подобрались очень приятные Так нас и запихнули в автобус практически кучей.

Кстати, видимо, памятуя о выпрыгивании на крышу и о других неприятностях. которые могут доставить задержанные, сидя в комфортном автобусе на мягких креслах, повезли нас прям сразу. В автобусе было задержанных человек 15 — оборонцы, рндс, нацболы, парочка самостийных и вольноопределяющихся, и один колоритный юноша с роскошным ирокезом (так я и не решилась попросить его потрогать). Но до отъезда кто-то снаружи успел прилепить на стекло стикер с цифрой 31. В результате всю дорогу Димка, сидевший рядом, махал прохожим и выразительно указывал на этот стикер. народ оглядывался.

В 30 о/м, куда нас привезли, мне понравилось. Бывают, наверное, и лучше отделения, но по сравнению с теми, где бывала я, это с точки зрения отношения сотрудников, да и по общему состоянию — очень-очень. Сначала мы, правда, посидели в автобусе, куда к нам приходили фотографировать (нежелающих фотографировали как получится — хоть ухом, хоть затылком), переписали данные. Потом провели в отделение, не препятствуя передаче нам воды и краткому общению с группой поддержки, которая к тому моменту собралась у отделения. Писали, конечно, долго, несмотря на то, что текст на всех единый. Что порадовало очень сильно: сразу же дали подписать заявления с просьбой перенести суд по месту жительства. и что вызвало лично у меня восторг: мне разрешили написать не «по месту регистрации», а «по месту проживания». Ура-ура! — моя мама на сей раз не получит повестки в другом городе, а я пойду в суд на родном Васильевском!

Текст протоколов, кстати (вкатали нам всем 20.2 — участие в несанкционированном митинге и 19.3 — неповиновение), составлен хотя и корявенько («добровольно находился в массе народа» и т.д., но в общем вполне вменяемо — будет о чём поговорить с судьёй. Но почему у бедного 30-го отделения, в котором есть навороченная машина для откатки пальчиков безо всяких чернил, нет банального ксерокса? Этим бедолагам пришлось делать нам копии через факс… написать что ли какую-нибудь бумагу с ходатайством о материальном поощрении отделения копировальным аппаратом? И ещё чтобы туалет нормальный сделали — это место почему-то во всем о/м — беда-беда.

Пока нам долго-долго (до 24.00) писали протоколы, родилась мысль: может, им на выходе из метро раздавать всем желающим болванки? Мы бы тогда их прямо в автобусе и заполнили, чтобы время не терять… Но зато по ходжу ожидания перезнакомились поближе с теми, кого едва знали. познакомились с совсем незнакомыми, покреативили на предмет будущих акций, обсудили вопросы «пропаганды и агитации». В общем, плодотворно. Периодически кто-нибудь залезал с мобильника в интернет и сообщал новости с других полей. Отписывались смсками товарищи из других о/м. Казалось, весь мир ждёт копий протоколов.

Кстати, пришла смска из Пятигорска: там ребята просто устроили раздачу листовок и шариком с цифрой 31 — безо всяких плакатов и скандирований. Результат — им таки предъявили «несанкционированное мероприятие». Ну по закону-то их дело верное, и ещё встречку должны выиграть. А вот в пятигорских реалиях… ну что ж, будем следить за новостями.

А в общем — до новых встреч — на Гостинке и не только.

Блог Марии Говоровой

Андрей Пивоваров:

Еще немного мыслей про сегодня
Сегодняшняя акция оставила просто отличное, сильное впечатление. Создается ощущение что с каждой новой акцией Стратегия набирает силу – это и новые люди, новые идеи, длительность.
Но это наверно отметили все, а так пара мыслей

Акция проходила как бы по всей площади, то здесь то там вспыхивали очаги выступлений, был ли это стандартный кружок в центре, Олег на киоске с мегафоном или сцепка Обороны, все хотя и действовали каждый в своем ключе в целом создавали ощущение тотального превосходства.

Перед акцией ожидал что власти пойдут по пути москвичей и постараются закрыть хотя бы несколько человек на 3-5 суток, пока вроде этого не произошло, хотя статьи 19.3 в протоколах появились.

Не очень понял товарищей во главе с Ваней Кузнецовым что с плакатами за какого-то чиновника толкались перед началом акции. Я не знаю до конца что это было но попахивало провокацией

Тут меня не так давно упрекали что дескать как-то подозрительно меня не задерживают –сегодня в очередной раз подтвердил свой тезис что если одеваться на акцию «цивильно» то обычный сотрудник не видит в тебе протестующего. Таким образом удалось продержаться до без двадцати семь, однако потом как мне передали пошла команда «взять парня в черной куртке розовой рубашке». Куртку я снял но это не помогло, через минуты три меня «опять с довольным лицом» проводили в автобус.

Ну и приятно конечно что обычные сотрудники в отделе проявляли скорее поддержку, по-моему не было даже сильного раздражения на большой объем писанины.

А вообще Стратегия 31 сейчас больше напоминает молодой организм который с каждым разом все больше расправляет плечи, набирает мощь и скоро точно полетит, но не в сторону моря а…это мы сами решим)

Перефразируя кумиров:

Мы разожгли пламя, мы видим тысячи тех, кто с нами.
Недовольных снами, навязанными теле-рассказами.
Как проказа для разума, но исход один!
Стратегия 31 – мы победим!!!

Блог Андрея Пивоварова.

Дмитрий Избицкий:

Сильная вчера была акция на Гостинке. Несмотря на то, что разгонять в этот раз послали космонавтов, у милиции по сути не вышло ничего. И вправду, с каждым разом протест всё сильнее, всё больше народу, всё дольше удерживаем Площадь Свободы. Вырисовывается реальная перспектива её отвоевать.

И меня вчера таки схватили и утащили в автобус, вырвав из живой цепи, внутри которой выступали ораторы. В этой цепи были многие активисты «Обороны», из них задержали ещё как минимум Машу Говорову, про остальных не знаю пока. Вместе с ещё восемью задержанными меня доставили в 43 ОМ, где держали допоздна. Некий капитан Смирнов пытался всех сфотографировать и снять отпечатки пальцев — большинство отказалось. Еще сначала приезжали какие-то странные оперативники, один из них уставился на меня и сказал, что где-то он меня видел, но, видимо, так и не вспомнил, где; я его тоже не вспомнил.

Очень долго сочиняли протоколы, старались, шили сразу по две статьи каждому — 20.2 и 19.3 — в обоих случаях, впрочем, вписывая одно и то же под копирку. Некоторых задержанных около 22-00 начали уже помещать в камеру, изымая шнурки и имущество. Я уже готовился ночевать в отделении, но потом, к счастью, поступила команда всех освободить. На практике, впрочем, марание бумаги растянулось еще более чем на час. Домой в итоге добрался только к часу ночи, и то спасибо одному из задержанных, у которого оказалась машина.

Блог Дмитрия Избицкого.

Практически всегда события развивались по одному сценарию. Кто-то пытался наколоть противника, расслабить, спровоцировать его поднять «Да» и самому поднять «Нет», наварившись порцией баллов. Со следующего хода противник посылал таких умников к чертям и тоже поднимал «Нет» — дескать, так не доставайся же ты никому. В результате у обеих команд баллы шли исключительно в минус. И так продолжалось до тех пор, пока судьба не вынуждала команды идти на компромисс и поднимать всегда добросовестно «Да». Баллов получалось 3, а не 5, зато стабильно и честно. Кстати, уточнялось в конце, набрать как можно больше баллов — не значило обойти соперника…

Взаимоотношения оргкомитетов Гостинки и Дворцовой, на мой взгляд, дошли до той черты, когда у них не осталось другого выхода — только говорить друг другу: «Да». И не хочется, и припомнить можно друг другу многое, и поспорить, но либо «Да», либо минус. Сложившийся конфликт имел конструктивное зерно, но оброс изначально кучами фекалий.

На вопрос: «Кто виноват?» я отвечу без колебаний: «Дворцовая». Они украли акцию, идею, бренд, тем самым положив начало расколу. Фиг бы с ним, если бы они, воспользовавшись, сказали Эдуарду Лимонову «спасибо». Как я, когда не позволяю соседским продуктам испортиться: «Слушай, я вчера съела твои пельмени. Спасибо большое, было очень вкусно!» Или так: «Ребят, мы хотим проводить эту акцию в другом формате. Можно мы отчасти воспользуемся вашими наработками? Мыслями и душой мы с вами. Вместе победим».

Но нет — оттуда полетело и «здесь настоящая Стратегия», и «с нацболами писать рядом не встану», и еще много чего. То, что полетело с Гостинки, абсолютно естественно. Мало того, что они морально вправе ругаться, так во всем этом еще и несложно увидеть даже и не глупость, а предательство.

Казалось бы, не нравится — не ешь. Ты настоящий демократ (в своем личном понимании), и разношерстная компания Гостиного двора тебе чужда? Ты ходил 20 марта и с левыми, и с правыми к СКК на общепротестное мероприятие (ибо там были и «Солидарность», и «Яблоко», и ОГФ, и Правозащитный Совет), а к 31 марта уже не можешь? Ну, и забей на эту акцию: занимайся чем-нибудь другим. «А мы так и сделали!», — восклинули некоторые. Наша акция ничего не имеет общего ни с тем, что придумал Лимонов, ни с тем, что проходит на Гостином дворе. Абсолютно ничего, кроме названия, числа, повода и взаимосвязи всего этого, что и составило прекрасный бренд. Добавлю, что строительство гаражей на Триумфальной тоже не имеет ничего общего со Стратегией-31. Просто вот строят и все, причем здесь Лимонов-то?

Впрочем, как я уже много раз говорила, кто кому показал язык, это неважно. Это абсолютно неважно для результата, для самого действа.

На самом деле, концептуальные противоречия между организаторами тоже есть. Лучше всего о них сказал Резник — на круглом столе и в «Кваренги», дословно повторив мои невысказанные мысли. Две стратегии существовало всегда, задолго до Стратегии-31. Каждый несогласованный Марш Несогласных делился надвое: кто-то шел в сад (Чернышевского — прим.автора), кто-то под дубинками митинговал на Гостинке или Дворцовой. Одна стратегия, как резюмирует Максим, заключается в том, чтобы настаивать на своем конституционном праве до конца: честь и хвала этим мужественным людям. Другая — обеспечить максимальную безопасность участникам. У каждой свои плюсы и минусы. И они нисколько не противоречат, а только дополняют друг друга.

Как мне кажется, безопасность все-таки не может быть самоцелью мероприятия, хотя это важная вещь, критерий, который нельзя игнорировать. Ведь безопаснее всего вовсе не устраивать демонстраций. Нельзя покупать безопасность ценой протеста, как и произошло, на мой взгляд, на Дворцовой площади. Я не знаю, было ли сепаратное соглашение организаторов Дворцовой со Смольным, я свечку при таких событиях не держала; или же этот симбиоз «незрелищная, скучная акция — безопасность» сложился сам собой по умолчанию.

Важно, что протеста там, на мой взгляд, нет. Потому что вредно бороться за то, что и так можно делать: собираться, разговаривать, водить хороводы, запускать воздушных змеев. Крайне вредно считать триумфом то, что такая сходка прошла без задержаний. Ведь это значит, что люди готовы к задержаниям, не оговоренным даже в драконовском ФЗ «О собраниях».

И это сигнал наверх. Они борются не за полноценную демонстрацию, их удовлетворяют воздушные змеи. Значит, сегодня мы им разрешим воздушных змеев, пусть почувствуют себя героями, а завтра запретим и змеев. Они к этому готовы.
Небольшой оффтоп. Расскажите мне, пожалуйста, что за фигня? предупреждение подписывала усатому менту Курносова, когда у стен Мариинского дворца 19 августа проходило собрание, не требующее никаких согласований…

Поднимать «Нет» больше нельзя. Гостинка станет сильнее, если будет спокойно относится ко второму мероприятию, закрывать глаза на попытки разъединения и поддерживать общую цель. Дворцовая близка к имиджевому банкротству, и ей вообще ничего не остается более.

А лично я отныне планирую ходить только на одну акцию, ибо второй в моих представлениях не существует.

Дарья Костромина,
член КС Петербургской «Обороны»,
изначально опубликовано в блоге.

И это одна из причин нашей слабости. Вряд ли можно выиграть, не пытаясь просчитывать развитие событий хотя бы на несколько ходов вперёд, хотя бы для ключевых альтернатив.

Разумеется, предвидеть можно далеко не всё. Скажем, рассуждения на тему, не дал ли трещину тандем, обычно напоминают гадание на кофейной гуще. Кажется, для оппозиционных публицистов эта тема стала примерно тем же самым, чем вопрос о том, сколько потусторонних существ может поместиться на острие иглы, был для средневековых схоластов.

Но это не оправдание. То, что может быть предусмотрено, должно быть предусмотрено, и таких вещей, на самом деле, не так уж мало. Возьмем, например, тему реформирования армии. К данному моменту мы знаем несколько ключевых вещей:

1. Переход на контракт провален. Военные прямо заявили о том, что они теперь будут сокращать уже контракт, и расширять призыв.

2. Мы уже на пороге демографической ямы. Вместе с сокращением вдвое срока службы, приведшим к удвоению потребности в призывниках, это приводит к неизбежному острому дефициту призывных ресурсов. И если не переводить в экстренном порядке всё новые части на контракт (что провалено) и не сокращать армию чуть ли не в разы (что для власти будет означать прямой конфликт с военными) – только радикальная отмена отсрочек и почти что тотальный призыв могут спасти положение.

3. Судя по заявлениям самых разных должностных лиц, которые мы слышим уже который месяц подряд, об увеличении призывного возраста и продолжительности призывных кампаний, об отмене студенческих отсрочек и так далее вплоть до недавнего маразма Лужкова о том, что пусть и негодные по здоровью и женщины тоже послужат как-нибудь – именно это и планируется осуществить.

И я уверен, что эта попытка радикального расширения призыва приведет к массовым протестам. Я знаю, что мне возразят: до сих пор никаких протестов не было, антипризывные акции собирали лишь по нескольку десятков человек или и того меньше.

Но до сих пор те, кто категорически не принимал для себя перспективу службы в армии, имел все шансы откосить. Сотни тысяч людей могли ими воспользоваться и пользовались. Естественно, что они предпочитали приспосабливаться, а не протестовать. А теперь положение изменится. Военные никак не решат проблему недобора, если только не лишат возможности избежать призывной каторги подавляющее большинство этих людей. Они поставят их в безвыходное положение – и в этом случае, как показывает практика, активное сопротивление не заставит себя долго ждать. В конце концов, особо ли многочисленными были акции против монетизации до того, как закон вступил в силу? А акции против повышения пошлин, пока люди не почувствовали его на своей шкуре?

Расширение призывного рабства напрямую затронет молодежь крупных городов и столиц, активную и при этом наименее связанную (семьей, постоянной работой и т.п.) часть общества. Сложно представить себе, что эти люди, будучи загнанными в угол, перед лицом прямой и непосредственной угрозы их здоровью и жизни со стороны государства, хуже пенсионеров или автомобилистов смогут постоять за себя.

Так почему же не видно никакой подготовки со стороны оппозиции к этим уже непосредственно маячащим на политическом горизонте тенденциям? Почему она продолжает утопать в текучке, например, реагировать на всякую чепуху вроде ломаного гроша не стоящих идиотских селигерских истуканов или заниматься глупыми разборками по поводу стратегии-31?

А ведь многое можно сделать заранее. Можно заранее подготовить контрагитацию для разных социальных групп, экспертные доклады о военной реформе. Создать общие координирующие структуры и запланировать совместную подготовку и проведение акций протеста, консолидировать и организовать свои силы. Заранее заготовить хорошую платформу для сайта кампании и сбора подписей (а не такую, которая станет легкой добычей для интернет-троллей). И ещё много чего. Можно заранее подготовить продуманную и реализуемую стратегию общих действий (а не очередное «300 шагов, которые сделают безногие, когда у них чудом отрастут конечности»). Мы будем готовы, и когда всё начнется, наши действия будут намного эффективнее.

Да, это отнимет драгоценное время, которое так нужно, чтобы провести очередной никому не интересный пикет из трех человек, или засунуть кому-то курицу в одно место, или поиздеваться над прокремлевской гопотой или своими же коллегами по оппозиции. Интегрированные в мировую элиту вынуждены будут выкроить время между важных поездок по европам и америкам и борьбой с неинтегрированными, и думать о конкретных шагах здесь и сейчас, а не абстрактных в светлом будущем, когда они придут к власти. Всё это просто ужасно. Гораздо легче, развлекая себя всем вышеперечисленным, просто ждать, когда в очередной раз что-нибудь где-нибудь случится и люди выйдут на улицу, чтобы затем послать туда актив с флагами и распиаренных говорящих голов, издать ряд возмущенных заявлений, немного помочь протестующим или не помочь им вовсе… И, как всегда, опоздать.

Дмитрий Избицкий
(изначально опубликовано в блоге)

Меня Селигер очень расстраивает. Тем, что проект получился вполне эффективный.

Всей своей организацией лагерь показывает, что за тебя уже всё решили и за тебя прекрасно знают, что тебе надо. С утра — 5 км. пробежки. В час — отбой — из палатки взрослые дяди и тёти не выходите. Никаких вредных привычек. Не дай бог — выход за территорию. Ругнулся матом — прокол на твоём удостоверении. Три прокола — домой. И помни! Большой брат смотрит на тебя! Вернее, Большие братья. Их изображения крупных размеров в лагере практический везде.
Мне очень грустно, но многим вполне по душе эта добровольная зона. Ради общения с не известными ранее ребятами, чтобы «быть в теме», для продвижения по карьерной лестнице, «не знаю для чего, но раз халява — надо ехать» — у всех разные мотивы. Но все едут туда добровольно и почти все принимают правила игры. Даже эстонские реформисты.

В принципе, если разобраться, так вся наша страна такая добровольная зона. И мы принимаем правила игры, мы верим в мудрость Большого брата. У нас даже в школах говоря с ребятами о правах, учителя говорят про обязанности. «А сейчас мы проговорим про права человека. Вы должны соблюдать чужие права — вести себя спокойно на уроке — давать другим детям возможность воспользоваться правом на образование, убирать класс после уроков — а то будет нарушено наше право на здоровье. Ещё вы должны не драться, не обзываться, не ругаться матом». Ну, и в таком же стиле дальше про «права». Как будто у кого-то права есть, а ваше существование на земле ограничивается тем, чтобы не мешать другому.

То ли дело Амстердам. Город на позитиве. Ты делаешь то, что хочешь. Ты можешь быть сам собой. Мальчик Кирилл увидевший Амстер и пожелавший здесь остаться на всегда говорит: «У нас есть один принцип. Делай что хочешь, главное — не цепляйся к другим». Здесь: «На тебе — вот права, пользуйся! Но помни, что ты и только ты несёшь ответственность за себя».

Чего народ хочет, это понятно. Секс, наркотики и кататься на велосипедах. Так если кто чего хочет — в чём проблема? Думай, делай, НЕ ЦЕПЛЯЙСЯ К ДРУГИМ. С теми же наркотиками. Взрослый человек вполне может сделать осознанный выбор, имхо. Более того, этот выбор будет более осознан, чем в стране, где наркотики запрещены. Вот, в Голландии тебе всегда скажут, от этих наркотиков такой эффект, от тех — такой. Эти посильнее, те — послабее. В качестве продукта можно не сомневаться — всё проверено. Что тебе продадут у нас — чёрт его знает. Но народ всё равно повсеместно употребляет. Ещё голландские статистики говорят, что легализация лёгких наркотиков привела к очень существенному снижению употребления тяжёлых наркотиков.

Не, тут тоже спорят о границах дозволенного. Но эти границы отодвинуты от нашего дозволенного на целую вселенную. Вот, сейчас идёт бурная дискуссия о том, не запретить ли публично заниматься сексом в Амстердаме. Есть компромиссный вариант — публичный секс только в ночное время или в строго отведённых местах. В принципе, встретить парочки — троечки — четвёрочки, занимающиеся сексом здесь вполне обычное дело. И вот тут я за ночное время и за отведённые места, наверное. Всё-таки не стоит травмировать детскую психику.

К чему этот пост? К тому, что давайте сами учиться думать, что нам нужно, а не перекладывать всё на Большого Брата. Большой Брат ведь всё сделает, как ему нужно. И не факт, что нам нужно этого же.

Надо быть собой, не бояться своих желаний, ведь жизнь дана один раз. При этом иметь СВОЮ голову на плечах. И не цепляться к другим.

Максим Иванцов, ЖЖ

Стран­но, что по­ка что ма­ло кто от­ре­аги­ровал на но­вос­ти о том, что во­ен­ные пуб­лично и наг­ло ста­вят крест на ими же про­вален­ной ре­фор­ме, ко­торую нам обе­ща­ют уже не пер­вое де­сяти­летие. Мало то­го, что они от­ка­зались от пол­но­го пе­рево­да ар­мии на кон­тракт, они те­перь обе­ща­ют сок­ра­щать на­бор по кон­трак­ту и уве­личи­вать на­бор по при­зыву.

И это во вре­мя, ког­да из-за де­мог­ра­фичес­кой ямы и так не­из­бе­жен не­добор при­зыв­ни­ков. Еще они хо­тят от­ка­тить на­зад сок­ра­щение сро­ка служ­бы, не вер­нув при этом от­сроч­ки, от­ме­нен­ные под это сок­ра­щение. Нако­нец, они на­мере­ны ввес­ти учет и кон­троль при­зыв­ни­ков с мла­ден­чес­тва, ре­шив про­явить за­боту об их здо­ровье, по тро­гатель­нос­ти срав­ни­мую раз­ве что с за­бот­ли­вым от­кар­мли­вани­ем и ог­ражде­ни­ем от бо­лез­ней до­маш­не­го ско­та с мо­мен­та его рож­де­ния и до са­мого убоя.

Мне ин­те­рес­но — мо­жет, хоть это пе­репол­нит ча­шу тер­пе­ния ес­ли не все­го об­щес­тва, то хо­тя бы тех, ко­го все это ка­са­ет­ся не­пос­редс­твен­но? Или и это — прог­ло­тят?

Кста­ти, о тех, кто прог­ла­тыва­ет. Естес­твен­но, вряд ли мо­жет силь­но удив­лять в ны­неш­них ус­ло­ви­ях не­верие боль­шинс­тва лю­дей в воз­можность от­кры­то и сов­мес­тны­ми уси­ли­ями про­тивос­то­ять сис­те­ме, до­бивать­ся от нее че­го-ли­бо, рав­но как и стрем­ле­ние спа­сать­ся ис­клю­читель­но в лич­ном по­ряд­ке и околь­ны­ми пу­тями, «не вы­совы­ва­ясь». Но во­ис­ти­ну уди­витель­но то, как ве­дут се­бя те, ко­му та­ким об­ра­зом спас­тись не уда­лось. Пото­му что да­же в этом слу­чае они, как пра­вило, не идут на от­кры­тое соп­ро­тив­ле­ние, сколь­ко бы ни бы­ло для это­го за­кон­ных воз­можнос­тей.

Один слу­чай ка­жет­ся мне осо­бен­но сим­во­личес­ким. В де­каб­ре прош­ло­го го­да один пе­тер­бург­ский при­зыв­ник, по­лучив по­вес­тку об от­прав­ке в вой­ска, по­весил­ся. Кого-то здесь по­разит то, что служ­бе в рос­сий­ской ар­мии мож­но пред­по­честь смерть. Меня это не удив­ля­ет. Но мне пред­став­ля­ет­ся зна­мена­тель­ным то, что мож­но ни­чего не пред­при­нять, да­же ког­да те­бя заг­на­ли в пет­лю и те­рять те­бе боль­ше не­чего. Конеч­но, мож­но ска­зать, что это толь­ко еди­нич­ный и при том лишь по­вер­хностно из­вес­тный слу­чай, но, во вся­ком слу­чае, каж­дый год та­кой вы­бор мно­гими де­ла­ет­ся уже в ар­мии.

Меж­ду тем, да­же та­кое су­щес­тво, как кры­са, бу­дучи заг­нанным в угол, не пе­рево­рачи­ва­ет­ся квер­ху лап­ка­ми и не сми­ря­ет­ся с судь­бой, но про­яв­ля­ет му­жес­тво, со­вер­шенно не­веро­ят­ное для не­боль­шо­го жи­вот­но­го, при­вык­ше­го пря­тать­ся по уг­лам и от лю­бой опас­ности спа­сать­ся бегс­твом. Будь её прес­ле­дова­телем хоть мед­ведь, хоть бу­дущий пре­зидент Рос­сий­ской Феде­рации, кры­са не сдаст свою жизнь без боя.

«Там, на этой лес­тни­це, я раз и нав­сегда по­нял, что оз­на­ча­ет фра­за «заг­нать в угол». В подъ­ез­де жи­ли кры­сы. И мы с друзь­ями все вре­мя го­няли их пал­ка­ми. Один раз я уви­дел ог­ромную кры­су и на­чал прес­ле­дова­ние, по­ка не заг­нал ее в угол. Бежать ей бы­ло не­куда. Тог­да она раз­верну­лась и бро­силась на ме­ня. Это бы­ло не­ожи­дан­но и очень страш­но. Теперь уже кры­са гна­лась за мной. Она пе­реп­ры­гива­ла че­рез сту­пень­ки, сос­ка­кива­ла в про­леты. Прав­да, я все рав­но был быс­трее и зах­лопнул дверь пе­ред ее но­сом».

Вла­димир Путин, «От пер­во­го ли­ца».

Если бы жер­твы при­зыв­ной сис­те­мы про­яв­ля­ли хо­тя бы му­жес­тво заг­нанной в угол кры­сы, уве­рен, эта сис­те­ма не про­дер­жа­лась бы дол­го.

Дмит­рий Избиц­кий,
спе­ци­аль­но для «Полит-гра­моты»

Итак, вчера сходили мы таки к Гостинке, на акцию «Стратегии 31» — в защиту 31-й статьи Конституции (гарантирует право на свободу собраний, если кто не знает).

Что порадовало: это реально была гражданская акция — в том смысле, что даже те, с кем традиционно трудно договориться об отсутствии флагов и лозунгов, не имеющих отношения к заявленной теме, на сей раз были предельно адекватны ситуации. Народу было что-то от 100 до 200 человек, но, честно говоря, отсортировать — даже для себя — непосредственных участников от журналистов, а также от случайных зевак и неслучайных свидетелей сложно.

Вязали, как мне показалось, несколько мягче, чем обычно (впрочем, те, кому всё же досталось — кулаками ли, дубинками ли, — скорее всего так не показалось). Барышень, как водится, почти не трогали — даже в самой буче, где мы в какой-то момент оказались. Как правило, дам вяжут только в ситуации, когда те являются непосредственными участницами локального экшна из небольшого количества народа (как, скажем, было в прошлом году 14 декабря, когда мы гуськом шли через переход в масках с надписью «цензура» — ну уж тут не открутиться им было :)) Думаю, скорее всего избегают по той причине, что не очень понимают, что с нами делать: бить — стрёмно — вдруг убьёшь, обыскивать — нужны женщины-милиционеры, в камеру вместе с мальчиками не посадишь — нужно где-то отдельно держать. Ну и ещё девочки, уж коли участвуют в таких вещах, то обычно языкастее и гораздо интенсивнее готовы отстаивать свои права, апеллируя к закону ;)) В общем, геморроев больше. Вообще говоря, нужно бы этим пользоваться поинтенсивнее.

Но я вообще-то не об этом хотела сказать. Несмотря на то, что реально все участники были адекватны заявленному мероприятию, мне всё же кажется, что можно и нужно «Стратегию 31» переводить в другие рамки. То есть делать не банальный митинг, а креативить — придумывать флэш-мобы, будь то молчаливое стояние большого количества народу с текстом статьи Конституции, массовая раздача листовок, конституционные чтения… да мало ли ещё чего можно придумать. Чтобы на судах, да и везде, где придётся говорить об этом, власти выглядели по-идиотски, потому что разгоняли бы не несогласованный митинг, а граждан, мирно собравшихся там, где им захотелось.

Ну и главное: если в условиях молчания большинства СМИ мы не будем много-много разъяснять гражданам, за что нас тут метелят, мы будем оставаться в их глазах какими-то маргиналами-бунтарями, угрожающими их, граждан, спокойствию. Типичный вопрос, заданный мне вчера мимо проходящей бабушкой — уже после того, как бОльшую часть народа повязали, а мы отошли к краю «сцены»: «А чего хотели эти, толпа, которых повязали?» Вопрос был задан явно враждебно по отношению к «этим».

Возможно, стоит делать короткие листовки, объясняющие суть действа, которые просто тихо раздавать на периферии — тем самым случайным прохожим, до которых просто нужно доносить суть происходящего, не пытаясь пока их втягивать в само действо…

Обсудить мнение можно здесь.

Дарья Костромина, сторонник петербургской «Обороны»:

Накануне «стратегии 31» я была весьма неблагосклонна к этой акции. Наблюдение за происходящим сделало отношение менее однозначным.
С одной стороны, трудно придумать что-то глупее: собирается толпа народа с одним-двумя плакатами, синими ленточками и табличками с числом «31». Милиционеры, в огромном количестве присутствующие, делают несколько предупреждений о том, что акция не согласована и не пойти бы всем разойтись. Участники игнорируют это предупреждение, поскольку чтят Конституцию выше согласований. Милиционеры к процедуре согласования не имеют никакого отношения, а к Конституции имеют самое разнообразное, но пока действует тот закон и та система проведения мероприятий, которая действует, их профессиональный долг митинг прекратить.
Под ликующее скандирование «Россия будет свободной!» защищенное 31й статьей Конституции собрание протаранивает колонна ОМОНа. Нежелающие вот именно этого 31го числа в отделение с синяками в большом ахе, резонирующем с ахом наблюдающих действо зевак, разбегаются в сторону Гостинки. Кто желал или не желал, но не успел убежать, плывет по воздуху в нежных руках омоновцев в сторону автозака. И тут случается экшн, достойный романа Горького «Мать» (ведь основная масса участников национал-большевики).
Скандирование не только не останавливается, не рассыпается и не исчезает в панике, но становится громче, слаженнее.
— Россия будет свободной!
— Россия будет свободной! — продолжают кричать участники с заломленными руками, продолжают уже из автобуса и перекрывают любые ахи.
— Россия будет свободной! — на фоне этого оптимистического предзнаменования ОМОН продолжает упаковывать пророков в автобус. Автобусное окно по ту сторону наполняется табличками «31» — фотокарточка на память.
Что стало с нацболами? Ни одной провокации за вечер, ни флага, ни файера.
— …да бред какой-то происходит, — переговариваются наблюдатели на улице. — Короче, люди хотели че-то сказать, а их сразу потащили.
— Это гей-парад? Нет, Вам налево.
— О! Смотрите, бабушку повели, — раздается хохот: бабуля, поддерживаемая омоновцами под оба локтя, веселится и размахивает табличками.
— Да это модно теперь: бабушек задерживать, — говорит девушка, лицо которой кажется мне знакомым. По всей видимости, она, как и я, только притворяется случайным прохожим. — Вон в Москве месяц назад одну бабулю задержали.

Маленький комментарий. Казалось бы, для обывателя с улицы несогласование митинга оправдывает его разгон, потому что Конституция — это что-то очень далекое и невнятное, а нет разрешения — это понятно и очевидно. Значит, сами виноваты, нарвались, а менты правы. Но не тут то было. Обыватели живут по понятиям, для них и процедуры согласования-то не существует. Разгон акции для нормального прохожего оправдывает только опасность от акции, а крики и таблички в эту категорию никак не попадают. ОМОН разогнал странный, шизоватый, но безобидный митинг, и это прохожим не понятно. Зачем? Пусть бы себе орали… Зачем орали? Да фиг их знает, но жалко, что ли?

Акция «31» одну, как минимум, задачу выполняет: показывает (а на Гостинке в 6 вечера людно), что в стране есть протест, который неадекватно, истерически подавлен. Впрочем, если на первый раз получилось поорать, в дальнейшем, думаю, разгоняться все будет еще до начала. Эта дурилка, свидетелями которой становятся прохожие, несколько снижает их патриотический пафос, но и не вызывает никакого желания присоединиться. Мало кому, во-первых, охота на вечер в купчинское отделение милиции, мясорубка, даже легкая, отпугивает, а во-вторых, кроме захватывающей пассионарности (тоже, думаю, только на первых порах), в такой форме мероприятие не имеет под собой основы.
Ни юридической, потому что нет нужной цепочки судов с чиновниками по поводу несогласования.
Ни информационной, так как суть протеста мало кто понял из окружающих, очевидна лишь его эффектность. Ясно донесенным смыслом эффект, увы, не подкреплен.

Еще один вилами на воде писанный вариант — задолбать Смольный. Судя по тому, что московской мэрии это еще не надоело, нервов у питерской администрации хватит надолго. Впечатлительных, боюсь, там не держат.

Обсудить мнение можно здесь.

Общий смысл заключается в том, что есть общественное явление, которое авторы акции считают ненормальным. Коррупция, например, беззаконие или что-то еще. Оно не нормально, но воспринимается как норма, стало привычным. Авторы производят какое-то действо (театрализованное представление, распространение печатных материалов и т.д.), в котором условно демонстрируют полную лояльность данному явлению. Хоронят то есть все правильное и утверждают неправильное. Замысел в том, что абсурдность подобного выступления будет очевидна, привлечет внимание к проблеме, заставит ужаснуться, что ненорма стала нормой.

Первая проблема заключается в том, что абсурдность и ужасность очевидны только для внутреннего пользования, только для людей с аналогичными взглядами. Их, мягко скажем, немного. Мне в последнее время приходит в голову мысль, что здорово было бы перенести все подобные остроумные представления на внутренние капустники, КВНы и проводить их в помещении. Всем будет хорошо и интересно, никому ничего объяснять не надо, мерзнуть тоже не надо, с согласованиями не надо париться.

У «обычных людей» появляется недоумение: ты пытаешься впечатлить человека «похоронами» того, что он давно уже мысленно похоронил и даже лишний раз не запарился по этому поводу.

Это, впрочем, не самое главное. Есть у всего этого сторона очень символическая, но и принципиальная в то же время. Когда мы ненорму признаем нормой, ирония, комизм легко уходят за кадр. Они необязательны, их можно слышать, а можно не обращать внимания.

А остается лишь согласие с ненормой, констатация печальная, но упрямая, согласие с криками о несогласии, но с полной готовностью принять, с осознанно бессмысленными действиями сопротивления. Может, это генетическая память, может, историческая, но факт остается фактом: мы (даже оппозиционеры, даже отъявленные либерасты) внутренне готовы к тоталитаризму, мы его ждем, узнаем с беспомощным всплеском рук, мы видим в нем старого знакомого, мы сами встаем к стеночке при первых признаках авторитарного режима, мы никогда не сочтем их случайными. «Товарищ, верь, пройдет она, пора свободы, счастья, гласности, но Комитет Госбезопасности запомнит наши имена» (1988г).

Мы словно бы сразу изымаем из рассмотрения любой потенциально результативный метод, ограничиваемся отстраненной иронией, да еще и готовы за эту иронию понести наказание, продемонстрировав этим ужасы неправового государства.
На мой взгляд, у большинства россиян нет совкового менталитета, который им так активно приписывается. Потому что у них крепостной менталитет, совковый — это еще потом. А вот у либералов — самый что ни на есть совковый, менталитет добровольной кухонной маргинальности.

«Стратегия 31» — это акция, не очень относящаяся к формату «похорон демократии», но все же. Кто не знает, суть в том, чтобы каждое 31е число месяца выходить на предварительно не согласованную акцию в защиту 31й статьи Конституции, утверждающей свободу собраний. Поскольку акция не согласовывается на основании бюрократических отмазок и очень быстро заканчивается в отделении милиции, то каждый наблюдатель, обладающий аналитическим складом ума должен сделать вывод: черт побери, у нас нет свободы собраний!

И что из того? Окружающим либо пофиг, либо они в курсе. Другой смысл, который должен бы стать основным: массовые суды с чиновниками, например, по поводу незаконности запретов — полностью теряется в ежемесячной возне с подготовкой плакатов и беготней по отеделениям. Нам бы сначала хоть в одном случае, хоть бы в Страсбурге выиграть согласование, хоть одного привлечь к ответственности, да что там — сначала высудить все незаконные задержания последних лет пяти (это я и про себя говорю, в том числе). Но нет — сидеть, сидеть и видом своим свидетельствовать о попранных правах.

Из ЖЖ Дарьи Костроминой, сторонника петербургской «Обороны»

В СМИ рас­ска­зыва­ют об оче­ред­ных ев­сю­ковых, расс­тре­лива­ющих лю­дей на ули­це. Иног­да встре­ча­ют­ся статьи о чу­довищ­ном по­ложе­нии дел в на­шей ар­мии. Но прак­ти­чес­ки ни­чего не пи­шут об ещё од­ном зак­ры­том ин­сти­туте на­шего об­щес­тва — о шко­ле. Вер­нее, пи­шут, но раз­ве толь­ко в кон­тек­сте ЕГЭ — по­тому что ро­дите­ли бо­ят­ся, что их де­ти не смо­гут пос­ту­пить в ин­сти­тут. О са­мой же шко­ле, ук­ла­де жиз­ни в ней поч­ти ник­то ни­чего не пи­шет. Меж­ду тем, зак­ры­тый от об­щес­твен­но­го кон­тро­ля ин­сти­тут — серь­ёз­ная проб­ле­ма на­шего об­щес­тва.

По шко­ле, ко­неч­но, не бе­га­ют пь­яные учи­теля с пис­то­лета­ми. Здесь из-за де­дов­щи­ны не вы­киды­ва­ют­ся из окон уче­ники. В шко­лах идёт бо­лее тон­кая ра­бота — при­водят моз­ги к еди­ному стан­дарту. На по­вышен­ных то­нах учат то­му, как единс­твен­но пра­виль­но.

Учи­теля, ко­неч­но, го­товы го­ворить о пра­вах че­лове­ка и пра­вах ре­бён­ка… Прав­да, не­ред­ко толь­ко на уро­ке об­щес­твоз­на­ния, но не на ма­тема­тике, нап­ри­мер. Прав­да, на де­ле мно­гие за­нятия по пра­вам че­лове­ка прев­ра­ща­ют­ся в раз­го­вор об… обя­зан­ностях. Зачем изу­чать пра­ва че­лове­ка? Поч­ти лю­бой учи­тель ска­жет — что­бы не на­рушать пра­ва дру­гого… На мой взгляд, изу­чать пра­ва че­лове­ка на­до в пер­вую оче­редь не для то­го, что­бы зас­та­вить школь­ни­ков их соб­лю­дать, а для то­го, что­бы школь­ни­ки на­учи­лись ими поль­зо­вать­ся. Жела­ние же соб­лю­дать пра­ва воз­никнет пос­ле ощу­щения вку­са поль­зо­вания ими. Не по­няв вку­са, не пой­мёшь и цен­ности прав. Толь­ко ког­да ре­бёнок поз­на­ет, что пра­ва че­лове­ка име­ют прак­ти­чес­кий ха­рак­тер и что он лич­но в них за­ин­те­ресо­ван, пра­ва че­лове­ка прев­ра­тят­ся в «Пра­ва Чело­века», в цен­ность, ко­торую хо­чет­ся за­щищать, в цен­ность, по ко­торой хо­чет­ся жить.

Пра­вам че­лове­ка и пра­вам ре­бён­ка в шко­ле дол­жно быть мес­то не толь­ко на уро­ках. Уклад школь­ной жиз­ни, та сре­да, в ко­торой на­ходит­ся ре­бёнок, иг­ра­ют важ­ней­шую роль в об­ра­зова­тель­но-вос­пи­татель­ном про­цес­се. Что же ка­са­ет­ся вос­пи­тания лич­ности, зна­ющей свои пра­ва, уме­ющей поль­зо­вать­ся ими, за­щищать их, а так­же ува­жать пра­ва и ин­те­ресы дру­гих, то тут ук­лад школь­ной жиз­ни — глав­ный вос­пи­татель. Он ока­зыва­ет го­раз­до боль­шее вли­яние на школь­ни­ков, чем уроч­ные за­нятия. Школь­ный ук­лад да­ёт опыт поль­зо­вания пра­вами че­лове­ка или, на­обо­рот, как в боль­шинс­тве на­ших школ, опыт жиз­ни в бес­пра­вии и уме­ние прис­по­саб­ли­вать­ся к та­кой сре­де.

Неко­торые из учи­телей, с ко­торы­ми мы ра­бота­ли по про­ек­ту, го­товы ме­нять школь­ный ук­лад. Но да­же в тех ред­ких слу­ча­ях, ког­да учи­теля го­товы что-то ме­нять, шко­ла как сис­те­ма к пе­реме­нам не го­това.

Мно­гие уче­ники го­ворят, что чувс­тву­ют се­бя бес­прав­ны­ми. Но об этом же го­ворят и учи­теля, и школь­ные ад­ми­нис­тра­торы. При­чина это­го бес­пра­вия в том, что сис­те­ма пос­тро­ена на лжи. Учи­тель за­писы­ва­ет в жур­нал од­но, а ве­дёт урок о дру­гом. Отмет­ки уче­ников со­вер­шенно не со­от­ветс­тву­ют уров­ню зна­ний. Адми­нис­тра­тор от­чи­тыва­ет­ся в ме­роп­ри­яти­ях, в ре­аль­нос­ти не про­ведён­ных. Всё это, к со­жале­нию, нор­ма для шко­лы. А как по-дру­гому? Учи­тель не име­ет ре­аль­ной воз­можнос­ти прис­по­собить прог­рамму под кон­крет­ный класс. Если у уче­ника «пло­хие» от­метки, то ви­нова­тым ока­жет­ся, ко­неч­но, учи­тель. Адми­нис­тра­тор не мо­жет от­ка­зать­ся от спу­щен­ных «свер­ху» ме­роп­ри­ятий… Так что да­же в хо­роших шко­лах пи­шут од­но — то, что нуж­но на­чаль­ству, а де­ла­ют со­вер­шенно дру­гое. То, что дей­стви­тель­но нуж­но школь­ни­кам. При этом, на­вер­ное, ни од­на шко­ла не со­от­ветс­тву­ет слож­ным тре­бова­ни­ям мно­гочис­ленных про­верок. А не со­от­ветс­тву­ешь — штраф. Или мень­шая по раз­ме­рам, чем штраф, взят­ка.

Глав­ная школь­ная проб­ле­ма — её зак­ры­тость. И ни­чего с этой зак­ры­тостью на школь­ном уров­не не по­делать. Если шко­лу сде­лать от­кры­той сей­час — при­дёт­ся уволь­нять ад­ми­нис­тра­цию и всех учи­телей. Всплы­вёт мно­жес­тво на­руше­ний, вся ложь, на ко­торой пос­тро­ена сис­те­ма. Ведь пер­вое, с че­го на­до на­чать «рас­крыв­шей­ся» шко­ле, — приз­нать ошиб­ки, что­бы их ис­пра­вить. А кто это даст де­лать в зак­ры­той сис­те­ме? Ведь в сис­те­ме, пос­тро­ен­ной на лжи, оши­бок быть не мо­жет…

Пока на го­раз­до бо­лее вы­соком уров­не, чем шко­ла, дан­ные проб­ле­мы не бу­дут ре­шены, не­воз­можно тре­бовать от шко­лы от­кры­тос­ти. И поп­ро­буй пой­ди про­тив та­кой сис­те­мы. Сис­те­мы, где ты был об­ре­чён лгать и где на лжи все по­вяза­ны. «Дума­ешь — нет, го­воришь — да» — мо­дель по­веде­ния ад­ми­нис­тра­тора, учи­теля, уче­ника. Это­му на прак­ти­ке де­сяти­лети­ями учит шко­ла, и это в зна­читель­ной сте­пени вли­яет на от­но­шение к пра­вам че­лове­ка в на­шем об­щес­тве.

Что­бы ис­пра­вить си­ту­ацию с зак­ры­тостью шко­лы, на­до дать пра­ва всем субъ­ек­там об­ра­зова­тель­но­го про­цес­са — и школь­ной ад­ми­нис­тра­ции, и учи­телям, и уче­никам. В иде­але у шко­лы дол­жен быть «ра­бота­ющий» по­печи­тель­ский со­вет, сос­то­ящий из вы­пус­кни­ков и ро­дите­лей уче­ников, ко­торо­му по­дот­чётны школь­ная ад­ми­нис­тра­ция, ор­ган уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния; ог­ла­шён­ная стра­тегия раз­ви­тия; глас­ный бюд­жет; ад­ми­нис­тра­ция шко­лы дол­жна еже­год­но от­чи­тывать­ся о сво­ей де­ятель­нос­ти пе­ред уче­ника­ми, их ро­дите­лями, учи­теля­ми, чле­нами по­печи­тель­ско­го со­вета, ре­шения ад­ми­нис­тра­ции дол­жны пуб­ли­ковать­ся…

В от­ли­чие от мно­гих дру­гих стран, Рос­сия са­ма оп­ре­деля­ет, че­му на­до учить де­тей. У нас со­дер­жа­ние школь­ной прог­раммы — это поч­ти все­цело го­сударс­твен­ное де­ло. Сегод­ня на 80% стан­дарт об­ра­зова­ния оди­наков для всех школь­ни­ков стра­ны. Ещё 15% — это ре­ги­ональ­ный ком­по­нент. Шко­ла мо­жет оп­ре­делять лишь 5% школь­ной прог­раммы. ЕГЭ — ещё один серь­ёз­ный шаг к уни­фика­ции сис­те­мы. Меж­ду тем, шко­ла дол­жна ид­ти не от стан­дарта, а от ин­те­ресов ре­бён­ка. Чем боль­ше шко­ла мо­жет ре­шать са­ма, тем боль­ше она мо­жет дать каж­дой лич­ности, учесть ин­те­рес и пот­ребнос­ти каж­до­го ре­бён­ка. Мес­тно­му школь­но­му со­об­щес­тву вид­нее, чем го­сударс­тву, че­му на­до учить школь­ни­ков. Сог­ла­ситесь, раз­ные шко­лы — это раз­ные де­ти, раз­ные учи­теля, раз­ные ро­дите­ли. И у них у всех раз­личные ин­те­ресы и воз­можнос­ти. Меж­ду тем, го­сударс­тво креп­ко дер­жит в сво­их ру­ках кон­троль над дет­ски­ми ума­ми. То про эф­фектив­но­го ме­нед­же­ра Ста­лина рас­ска­жет. То про пра­вос­лавную тра­дицию силь­ной влас­ти в на­шей стра­не.

Важ­ней­ший ме­ханизм обу­чения в сфе­ре граж­дан­ско­го об­ра­зова­ния — уче­ничес­кое са­мо­уп­равле­ние. Орга­ны уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния для га­лоч­ки соз­да­ны поч­ти в каж­дой шко­ле. Но поч­ти вез­де они ли­бо не фун­кци­они­ру­ют, ли­бо из ор­га­нов САМОуп­равле­ния, за­нима­ющих­ся от­ста­ива­ни­ем ин­те­ресов и за­щитой прав школь­ни­ков, прев­ра­щены в рет­ран­сля­торы по­зиции учи­телей и ад­ми­нис­тра­ции школь­ни­кам.

Основ­ное наз­на­чение ор­га­на уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния — за­щита прав и ин­те­ресов уче­ников. По­это­му этот ор­ган не мо­жет кон­тро­лиро­вать­ся свер­ху. Допол­ни­тель­ные об­ра­зова­тель­ные ме­роп­ри­ятия, раз­вле­катель­ные ме­роп­ри­ятия в шко­ле, воп­рос школь­ной фор­мы и фун­кци­они­рова­ние школь­но­го ра­дио, рас­пи­сание школь­ных за­нятий, лоб­би­рова­ние ин­те­ресов школь­ни­ков, нап­ри­мер, по воп­ро­су рас­пи­сания за­нятий и фа­куль­та­тивов, сос­тавле­ние и ог­ла­шение от­чё­та о соб­лю­дении прав ре­бён­ка в шко­ле, мно­жес­тво дру­гих воп­ро­сов мо­жет быть пред­ме­том рас­смот­ре­ния в ор­га­не уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния. Он дол­жен иметь воз­можность встре­чать­ся с ад­ми­нис­тра­ци­ей шко­лы и учи­теля­ми, до­водить до све­дения уче­ников при­нятые ре­шения и пуб­ли­ковать их. По важ­ным воп­ро­сам школь­ной жиз­ни ор­ган уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния дол­жен наз­на­чать об­щешколь­ный ре­ферен­дум. Всё это да­ёт бес­ценные на­выки жить в граж­дан­ском об­щес­тве, от­ста­ивать свои ин­те­ресы и ува­жать чу­жие, на­де­ять­ся на се­бя, а не на пре­зиден­та, де­лать вы­бор в слож­ных си­ту­аци­ях.

Школь­ные ад­ми­нис­тра­ции бо­ят­ся на­делять школь­ни­ков пра­вами. Они при­вык­ли жить по пра­вилу лю­бой зак­ры­той сис­те­мы: «Я на­чаль­ник — ты ду­рак, ты на­чаль­ник — я ду­рак». Им не ну­жен лиш­ний ор­ган, кон­тро­лиру­ющий их де­ятель­ность. Ежед­невные на­руше­ния прав ре­бён­ка, при­сущие боль­шинс­тву рос­сий­ских школ, бу­дут и даль­ше скры­вать­ся. А там, где на­руше­ния бу­дут «всплы­вать на­ружу», край­ни­ми бу­дут са­мые сла­бые. Раз­го­вари­ваю с ре­бята­ми од­ной из школ при учи­теле. Одна де­воч­ка го­ворит, что её маль­чик всё вре­мя на­зыва­ет «чер­но­мазой». Ре­ак­ция учи­теля: «Чего ты врёшь? Быть та­кого не мог­ло».

До ре­аль­но­го поль­зо­вания пра­вами — что­бы ор­га­ны уче­ничес­ко­го са­мо­уп­равле­ния (не уп­равля­емые свер­ху, а со­вер­шенно не­зави­симые) име­ли ре­аль­ное вли­яние на ад­ми­нис­тра­цию и ре­аль­ные пол­но­мочия по ря­ду воп­ро­сов, что­бы уче­ники мог­ли не сог­ла­сить­ся с по­зици­ей учи­теля и от­кры­то за­явить об этом, что­бы учи­теля мог­ли ус­ту­пить при кон­флик­те уче­нику, приз­нав свою неп­ра­воту, да­же в этой, от­но­ситель­но неп­ло­хой шко­ле, ой как да­леко. Шко­ла, бе­зус­ловно, не го­това и вся­чес­ки соп­ро­тив­ля­ет­ся то­му, что­бы ад­ми­нис­тра­ция, учи­теля, уче­ники по­лучи­ли пра­ва. Это, ко­неч­но, тя­жело и прак­ти­чес­ки не­воз­можно… Но, ува­жа­емые учи­теля, де­лай­те ша­ги навс­тре­чу от­кры­тос­ти. Сколь­ко смо­жете. По-дру­гому ни­как.

Мак­сим Иван­цов,
спе­ци­аль­но для «Полит-гра­моты»
(фо­то Оль­ги Поля­ковой)

Вчера общался с мальчиком Гришей — рассказывал ему про «Оборону», про то, почему я в ней, какие у нас сложности. Расскажу это и Вам. Может, правда, у других оборонцев будет и другой взгляд на те или иные вещи.

«Оборона» очень разная. Была вообще разная. Сейчас чуть менее разная. Из-за разности — постоянные споры. Зато у нас самая настоящая демократия, какой нет в абсолютном большинстве демократических организаций. И из всех демократических организаций мы, наверное, самые честные. Никогда не кидаем никого, не участвуем в политических интригах.

По личным и политическим правам — воззрения примерно одинаковые. Права нужны. И свободы тоже. И их не дают, а их берут. Поэтому, собственно, нам и не сидится на попе ровно.

По экономическим воззрениям есть и соц-деки, и консерваторы, и либералы, и либертарианцы. И здесь мы, похоже, никогда не договоримся.

Большие споры были по линии, связанной с ксенофобией. Год назад «Оборона» была поделена на фракции либерастов (как, почему-то некоторые обзываются) и БГМ — белых гетеросексуальных меньшинств. Теперь националистов и гомофобов почти нет в организации. Хотя, вру. Есть один «просвещённый» националист и один тайный. Типа, националист, но говорить об этом публично стыдно.

Несмотря на то, что толерасты победили БГМ, мы не проводим акции на «щекотливые» темы. Например, за продажу водки после 11, против уголовного преследования за хранение небольших доз наркотиков, против гомофобии. Типа, чтобы не портить имидж. Хотя лично я с этим не согласен. Ну кому испортит имидж акция «за водку по ночам» в нашей стране? Да и вообще, надо думать не об имидже, а о том, чего именно хочется отстаивать.

Основные темы у нас (нигде не обозначено, что они основные, но так складывается):
— борьба с режимом, свобода слова, свобода собраний
— за контрактную армию
— ментовский беспредел и борьба с центрами Э (иногда даже результативная — см. demarsh.org)
— противодействие ксенофобии
— борьба с уплотнительной застройка и против строительства Охта-центра
— против ЕГЭ, за реформу образования (хотя, по последнему вопросу есть разные мнения).

Из главных плюсов по мну:
— у нас нет «взрослого» начальства, мы самостоятельные и сами пробиваем себе путь. В «Яблоке», например, тяжело представить, чтоб молодёжное «Яблоко» пошло против воли партии. Ой, наверное, я не хорошо делаю, что критикую СВОЮ партию. Но так оно и есть;
— неучастие в выборах (мы не имеем личный интерес выдвигаться куда-либо и не можем помогать партиям в их предвыборной борьбе. Если у кого-то есть такие амбиции, он осуществляет их через другую организацию. При этом, на период выборов желательно приостановить членство в «Обороне». Т.е. мы независимы, своего рода политические Джедаи. Делаем всё из альтруизма и за бесплатно;
— неформальность (у нас можно придти на собрание с пивом, мы часто встречаемся кафешках, раньше встречались в рюмочных, но пресс-секретарю чужда эстетика рюмочных и мы ради него в рюмочных не собираемся)
— общие тусняки с людьми близкими по духу

И ещё, что надо знать. После шпионских историй в «Обороне», мы прекрасно знаем, что в «Обороне» и сейчас наверняка есть люди, которые стучат, телефоны регулярно слушают, рассылку читают, по громким датам устраивают слежку. Обычному человеку трудно поверить, насколько у властей развита шизофрения.

http://www.vovremya.info/art/1234428168.html
http://maks-ivantsov.livejournal.com/68739.html
http://zaks.ru/new/archive/view/60952

И при желании чего-нить Вам подбросить, например, наркотики, для властей не проблема. Тьфу-тьфу, пока миновало.

Из ЖЖ Максима Иванцова,
25 ноября 2009 года

Пишу эту статью на старорежимномъ языкѣ по двумъ соображеніямъ. Во-пер­выхъ, чтобы извѣстной породѣ грамотеевъ труднѣе было наброситься на меня съ из­любленными своими упреками въ неграмотности и любви къ невѣжеству, въ не­желаніи учиться и непочтеніи къ наслѣдію предковъ. Во-вторыхъ, чтобы лишній разъ этимъ грамотеямъ напомнить про то, что русскій языкъ исторически есть языкъ жи­вой, измѣнчивый и не чуждый реформамъ (начиная, по меньшѣй мѣрѣ, съ Петра Великаго).

Итакъ, уже вторую недѣлю подрядъ можно наблюдать въ Интернетѣ злобные выс­тупленія и вопли грамотеевъ по поводу того, что ихъ лишили священнаго права одер­гивать ближняго своего на словахъ «кофе», «средамъ» и нѣкоторыхъ другихъ. «Тріумфъ невѣжества!» — кричатъ они — «Министерство пошло на поводу у неучей и деревенщины! Если не отстоимъ мужеское достоинство кофе, завтра никакого еди­наго языка въ Россіи вообще не будѣтъ, а будутъ только діалекты мата и олбанскаго!» Собираютъ подписи подъ петиціями, требуютъ отставки министра образованія, бѣсну­ются въ комментах у тѣхъ, кто смѣетъ съ ними не соглашаться. И все это — по поводу всего лишь нѣсколькихъ словъ въ словаряхъ, утвержденныхъ въ качествѣ офиціальна­го источника грамотности.

Особенно забавная исторія вышла со словомъ «йогуртъ». Въ словаряхъ помимо привычнаго ударенія на первый слогъ было въ качествѣ допустимаго указано и уда­реніе на второй слогъ. Какъ это возмутило грамотеевъ, какъ они хохотали надъ подоб­ной придурью нашего правительства, какъ они стенали о надругательствѣ надъ язы­комъ предковъ! Пока не выяснилось, что именно такъ — съ удареніемъ на второй слогъ — предки данное слово и выговаривали. Это, навѣрное, лучше всего характе­ризуѣтъ истинный образовательный уровень многочисленныхъ любителей одерги­вать и поучать.

А вообще, конечно, всѣ эти мрачныя пророчества на тему скораго пришествія Все­ленской Тупости по причинѣ высочайшаго соизволенія вольнаго обращенія съ ро­домъ существительнаго «кофе» разительно напоминаютъ мнѣ поведеніе нѣкоторыхъ православнутыхъ (не путать съ вменяемыми вѣрующими людьми), которые противъ орѳографіи, введенной реформой 1918-го года, потому, что новая орѳографія ввѣла… прославленіе сатаны! И вправду, если раньше писали безславный — то теперь пи­шутъ бесславный (бес — славный!), вмѣсто безсильный пишутъ бессильный (бес — сильный!), вмѣсто безполезный — бесполезный (бес — полезный!) и такъ далѣе. Вотъ если чѣмъ и можно вызвать пришествіе Вселенской Тупости, такъ это вотъ такими апо­калипсическими разсужденіями въ защиту русской грамотности.

И нѣтъ бы заняться людямъ болѣе полезными вещами! Хотя бы и въ той же об­ласти защиты и развитія языка. Есть, напримѣръ, такая проблема, какъ необоснован­ный отказъ отъ прежде употребляемыхъ словъ, сокращеніе словарнаго запаса. Проб­лема ужъ всяко болѣе важная, чѣмъ родъ существительнаго «кофе» или удареніе въ словѣ «звонитъ». Ей занимался, в частности, А. И. Солженицынъ, въ началѣ 1990-хъ составившій «Русскій словарь языкового расширенія». Вотъ брали бы этотъ словарь и употребляли выразительныя, но позабытыя слова из него въ своей устной и пись­менной рѣчи, придавали бы имъ второе дыханіе. Но нѣтъ, тутъ вѣдь надо серьезно ра­ботать надъ своей грамотностью, а грамотеямъ больше нравится набрасываться на чу­жую.

И въ этомъ, впрочемъ, мало удивительнаго. Консервативные русскіе грамотеи, на самомъ дѣлѣ, сродни консервативнымъ русскимъ бюрократамъ. Бюрократы тоже очень любятъ въ законодательствѣ сложности, нюансы и исключенія. По вполнѣ извѣстнымъ причинамъ, крайне мало общаго имѣющимъ съ заботой о благѣ страны.

А русскому языку и впрямь полезна была бы дальнѣйшая реформа. Не такая рѣзкая и внѣзапная, конечно, какъ въ 1918-мъ году… Но тѣмъ не менѣе чѣмъ забивать россійскимъ школьникамъ, студентамъ да и людямъ вообще голову многочисленны­ми правилами, не менѣе многочисленными исключеніями изъ этихъ правилъ и прос­то странными особенностями, чѣмъ превращать изученіе русскаго языка въ тупую зубрежку всего этого, лучше бы за счетъ упрощенія этой системы больше времени удѣляли тому же расширенію словарнаго запаса, умѣнію съ этимъ запасомъ обра­щаться, умѣнію думать и умѣнію убѣдительно излагать свои мысли. И тогда никакое пришествіе Вселенской Тупости ужъ точно не будѣтъ намъ грозить.

Дмитрий Избицкий,
специально для «Полит-грамоты»

Думаю, о скандальной и легендарной «операции по принуждению к миру», которой на днях исполнилось год, достаточно написали и без ме­ня. В частности, уже год назад инициативными гражданами было выдви­нуто множество предложений по распространению гениальной идеи опе­рации на другие сферы, в частности, предлагали кражу теперь считать «операцией по принуждению к щедрости», а изнасилование — «операци­ей по принуждению к любви». А совсем недавно по этому пути решил пой­ти министр спорта, туризма и молодежной политики Виталий Мутко, про­анонсировав, по сути (пусть и не называя это пока таким образом офици­ально), операцию по принуждению молодежи к здоровью.

Конкретно господин министр предлагает увеличить количество уроков физкультуры в школах в полтора-три раза, да еще и полностью отменить любые освобождения от нее. Аргументируется все это, разумеется, ис­кренним беспокойством о пошатнувшемся здоровье выпускников (и бу­дущих доблестных участников очередных операций по принуждению ко­го-нибудь к чему-нибудь). Возможно, кто-то в этом увидит только баналь­ный лоббизм и желание усилить роль своего ведомства. Меня же лично больше беспокоит именно сам по себе аспект принуждения.

Во-первых, у меня лично уроки физкультуры в школе ли, в универе ли всегда вызывали стойкие ассоциации не столько с заботой о здоровье, сколько с заботой о строевой подготовке. Все эти «равняйсь!», «смир­но!», «кругом!», «бегом марш!» — вся эта довольно-таки унизительная дрессировка, в обычных условиях достойная разве что проштрафившихся цирковых животных, вряд ли может наводить на мысли о чем бы то ни бы­ло, кроме как об унылой казарме или об оздоровительной прогулке в тю­ремном дворе под присмотром заботливых надзирателей. Во всяком слу­чае, на улице человека, который в целях сохранения здоровья соверша­ет, скажем, ежедневную утреннюю пробежку, и при этом регулярно отда­ет сам себе команды «Смирррна!!! Кррругом!!! Упал-отжался!!!» и так да­лее, не встретишь, если, конечно, не вблизи обители умалишенных ге­нералов живешь.

В общем, российская школьная физкультура в ее нынешнем виде если и может считаться заботой о здоровье, то разве что в весьма специфичес­ком милитаристском духе. А любые формы милитаристской подготовки, на мой взгляд, должны быть исключительно добровольными. И как призна­ется за призывником право отказа от военной службы в пользу альтерна­тивной, так и за учеником должно признаваться право отказа от казен­ной физкультуры в пользу хоть того же дополнительного занятия по фи­зике как минимум, повышенная обязательность которой в сравнении с физ­культурой так возмущает Мутко. Может, ученику быть призером физичес­ких олимпиад приятнее, чем строем ходить учиться, и нечего за это осуж­дать его, кандидатов наук же от армейской службы освобождать ума по­ка еще хватает.

Во-вторых, даже если (что мне представляется не слишком вероятным) физкультуру от этого советского милитаристского налета избавят, мне са­ма эта идея принуждения к здоровью представляется довольно сомнитель­ной. Стремление к поддержанию здоровья и так свойственно любому че­ловеку, и тем более практически любому ребенку свойственно стремле­ние к движению (в отличие от стремления к изучению физики). Воз­можно, это стремление стоит как-то поощрять, создавать для него усло­вия, поддерживать его, выделять, скажем, специальные длительные пе­рерывы в занятиях, во время которых можно было бы побегать (по собс­твенному желанию!) в спортзале или на стадионе — но вот принуждение, тупая обязаловка чаще всего убивает даже те стремления, которые изна­чально были вполне естественными. Ибо точно также практически лю­бому человеку свойственно испытывать отвращение ко всему, что он дела­ет помимо своей воли, и это, быть может, качество никак не менее цен­ное, чем физическое здоровье.

В-третьих, что касается здорового образа жизни в целом, на мой взгляд, здесь проблема не столько в отсутствии или деградации физичес­кой культуры, сколько в устойчивом присутствии и развитии культуры алко­голизма, курения и наркомании. А здесь не поможет ни беготня в стаде строем под командованием физкультурника, ни даже православный ба­тюшка, размахивающий дымящим кадилом, окропляющий святой водой и осеняющий метровым дубовым крестом, чесноком и осиновым колом на уроке ОПК (да, операция по принуждению к православию тоже на под­ходе!). А поможет разве что удвоение уроков биологии с ее полной пере­ориентацией с изучения лягушек и инфузорий на изучение (желательно без назойливого чтения какой-либо морали, но зато предельно наг­лядное, объективное, на живых и находящихся при смерти пособиях) пос­ледствий этих вредных привычек. И то вряд ли.

А пока что остается только надеяться, что господа Мутко, Медведев и прочие не озаботятся заодно в том же духе и проблемами демогра­фической политики.

Дмитрий Избицкий,
специально для «Полит-грамоты»

Команда наблюдателей из Петербурга и Москвы следила за ходом вы­боров мэра Сочи. Около сорока участников и сторонников оппозицион­ных партий и движений представляли штаб Бориса Немцова 26 апреля на избирательных участках, пытаясь фиксировать и пресекать наруше­ния закона. Попытка не пытка? Иногда начинает казаться, что этот уте­шительный вздох остается единственным уделом. Результаты выборов из­вестны…

Немцов набрал, по официальным данным, 13,5% голосов, единоросс Анатолий Пахомов — 76,5%. Кандидат от КПРФ Юрий Дзагания получил 6,75% голосов, Андрей Колесников от ЛДПР — 1,27%. Еще два самовыдви­женца — Павел Емельяненко и Владимир Трухановский — набрали по од­ному и половине процента голосов соответственно. Разгромная победа Пахомова в первом туре.

Насколько результат заслуживает доверия? Например, на моем учас­тке (средний результат): Пахомов получил 73%, Немцов — 16%; без уче­та досрочного голосования: 70% — Пахомов, 18% — Немцов. Наблюдате­ли с других участков в основном говорили, что у них похожие результа­ты. Конечный итог: Пахомов — 76%, Немцов — 13%. То есть общая тен­денция прослеживается, но если речь идет о 5-7 (и даже 10) сфальси­фицированных процентах, которые имеют только психологическое зна­чение, то можно ли объяснять страшным словом «фальсификация» при­чины поражения?

Перефразирую Булгакова. Разруха в головах, а не в ЦИКах. Первой и главной причиной я считаю отношение избирателей — не к Немцову и не к Пахомову, а к выборному процессу, к собственному избирательно­му праву.

Простой пример: на участок приходит женщина и доверительно сообща­ет, что ее коллег из санатория «Золотой колос» накануне привезли на участок на автобусе проголосовать досрочно. Вы возмущены? Она то­же. Только вы, скорее всего, возмущены нечестными выборами, а она тем, что ее не было в этот день на работе и на участок приходится идти самостоятельно. Она нисколько этого не стесняется, ей даже в голову не приходит это скрывать.

Пример второй: поступает заявка на домашнее голосование женщи­ны 1912 года рождения. На месте оказывается, что женщина слишком больна, постоянно воет и пребывает практически в бессознательном сос­тоянии. Ее дочь не видит никаких противоречий в том, чтобы проголо­совать за маму: ведь она уже несколько лет получает за нее пенсию.

Участие в выборах для людей стало ритуалом — для кого-то достаточ­но забавным (приходишь в воскресенье на участок, общаешься со зна­комыми работниками домоуправления, школы), для кого-то тягостным, но обязательным. И этот ритуал не имеет ничего общего с сознанием — даже в самом буквальном физическом смысле, что говорить о политичес­кой сознательности? Некоторые избиратели приходили на участок, бра­ли бюллетень, а затем в растерянности протягивали его наблюдателям, сидевшим около урны, спрашивая, все ли на сегодня и что еще от них требуется.

Конечно, совсем безграмотных избирателей немного. Зато очень мно­го людей, которые недовольны действующей властью, но голосуют за ставленников «Единой России». Некоторые боятся. Когда им начина­ешь объяснять, что по отпечаткам пальцев никто бюллетень сверять не будет и что реальных поводов для страха не существует (можно заста­вить голосовать, но очень сложно запретить голосовать за кого-то дру­гого или портить бюллетень), люди скептически качают головой. Расска­зывай мне тут, дескать, что ты о жизни знаешь?

Еще более частый аргумент: «Все равно от меня ничего не зависит, кому мой голос нужен, я буду голосовать, как все. А пройдет, в любом слу­чае, тот, на кого укажут». Замкнутый круг, но противоречия для изби­рателей неочевидны. Достаточно часто звучало пожелание прекратить выборы вообще и назначать мэра, как и губернатора, из Кремля.

Общение с народом очень отрезвляет. Особенно если искренне ве­рить в то, что результат выборов пишется сверху. Нет, сверху он только корректируется для красоты. Это, разумеется, уголовное преступление, но даже четырехлетнее лишение свободы виновных не изменит реаль­ные итоги выборов. Как происходят фальсификации?

Досрочное голосование. Во-первых, предложение проехать до участка не вызывает возмущения, а во-вторых, досрочное голосование бывает добровольно-принудительным, но редко открытым. На моем участке на всех досрочных конвертах стояла подпись наблюдателей Немцова (ос­тальные наблюдатели, увы, как показала практика, не были заинтересо­ваны в своей работе), поэтому оснований сомневаться в реальности та­кого «волеизъявления» значительно меньше.

Массовое голосование на дому. Такое было. Но на своем участке мне удалось на правах наблюдателя пресечь поквартирный обход. Из тех, кто голосовал, 53 человека из 56 безо всякой агитации поставили галоч­ку за Пахомова (они не скрывали этого).

Вбросы. У нас точно совпало количество опустивших бюллетень в ур­ну по факту (наблюдение не прекращалось ни на минуту) со списками и разницей между напечатанными и погашенными бюллетенями. Это да­ет основания говорить о том, что никаких махинаций на участке с ко­личеством не было. Наблюдатели, которые вбросы зафиксировали или за­подозрили, говорили о 10-20 бюллетенях. Преступление? Да. Влияет на результат? Нет. Безусловно, отслеживать любое нарушение необхо­димо, преследовать за это по закону обязательно, но если речь идет не только о принципах, но и о результате, начинать надо не оттуда. Пос­тфактум возвращающиеся в Петербург наблюдатели много дискутиро­вали, пытаясь решить, что делать. Кто-то говорил о том, чтобы работать на повышение явки, поскольку часть избирателей, готовых проголо­совать самостоятельно, на выборы не ходит, разуверившись в своей ро­ли.

Но, на мой взгляд, повышение явки никак не может быть первым ша­гом. Начало — это повышение уровня осмысленности любого политичес­кого решения, принятого избирателем. Это понижение уровня восприим­чивости к пропаганде, это развитие критического мышления. Это знание своих избирательных прав. Это понимание смысла и механизма выборно­го процесса.

Явка — шаг второй. И вот после того, как появится реальность конку­ренции, работа наблюдателей станет еще сложнее, но в ней появится решающий смысл. Хотя создать до этого времени прецедент уголовной ответственности нужно.

Просить вернуть выборы нельзя. Их нужно просто вернуть себе. Воз­можно, нужна масштабная просветительская программа. Я бы предло­жила сформулировать ее лозунг таким образом:

«Подумай. Выбери. Проголосуй».

Именно в этом порядке.

Дарья Костромина,
активист движения «Оборона»,
специально для «Полит-грамоты»,
фото — Алексей Мамонов, Ольга Захарова,
Сочи — Петербург

15 февраля в 14-00 на площади у Российской национальной библиотеки группа школьников Петербурга проводит митинг против ЕГЭ. К школьникам «подмазались» различные молодёжные политические и околополитические организации. ФСМ, СКМ, соц-деки и организация, в которой я состою — «Оборона». «Подмазались», — потому что инициатива митинга пошла от самих школьников. Но «подмазались», потому что не смотря на то, что цели, например, у ФСМ и «Обороны» разные, мы все считаем, что ЕГЭ — это зло. Путь в ад, как модно стало говорить с подачи одного известного всеобщего собутыльника.

Конечно, на митинг придут или поддержат морально многие школьники, которые привыкли приходить в школу на тусовку и к тому, что Марья Ивановна всё равно поставит «три». А теперь — на тебе, ЕГЭ. И Марья Ивановна не поможет. С такими детишками, конечно, поступили не честно, установив (окончательно ли) правила сдачи ЕГЭ только в феврале, в конечном итоге. Но для меня основные минусы ЕГЭ в существующем виде не в этом.

Единый государственный экзамен задумывался в следующих основных целях:
а) ликвидировать разрыв между школой и вузом, победить коррупцию при поступлении в вуз, дать всем равные шансы;
б) сделать так, чтобы выпускной экзамен стал одновременно вступительным в вуз, то есть несколько разгрузить ребят.
Но действительно делая шаги в этих направлениях, ЕГЭ порождает новые, не менее, а даже более серьёзные проблемы.

Школьное образование и вуз не составляют и не должны составлять единой системы, разрыв между ними объективен. Вуз — в первую очередь место обучения специальности, там готовят профессионалов — врачей, учителей, юристов и т.п. Школа не только должна готовить ребёнка к обучению в вузе, закладывать основы знаний для будущих специалистов. Она должна иметь и другие, не менее, а, на мой взгляд, более важные цели. Школа — это место социализации. Она должна учить ребят критически мыслить, общаться, проявлять лидерские качества, творческие способности, добиваться успеха, быть мобильным, быть активным гражданином, логически мыслить, учить учиться… Также школа должна давать возможность ребёнку задумываться о ценностях.

Чтобы не говорили защитники ЕГЭ, он, в первую очередь, ориентирован на проверку знаний, в тестовой форме тяжело проверять умения. Всё чаще на методических совещаниях педагогов убеждают на уроках значительную часть времени уделять тестам. 8 лет проработал в школе. Прекрасно это знаю. На каждом занятии, якобы, ученики должны решать тесты, дома должны тренироваться их составлять. И многие учителя ломают свои программы и переходят на изучение одних лишь событий, дат, формул, фактов. А проверяют всё это в тестовой форме. «Если ты не враг своему ученику, не хочешь, чтобы он «провалил» единый экзамен, то надо так делать», — убеждены они. В то время, как наиболее важной формой проведения занятий является не диктовка формул, дат, событий и т.п. с проверкой в тестовой форме, а проектная деятельность, дискуссии, игровые упражнения, работа в группах, разбор казусов…, то есть интерактивные методы обучения.
Значение знаний несколько девальвировалось в последнее время и это объективный процесс. Объём знаний в современном мире удваивается каждые 4 года, а вскоре будет идти ещё быстрее. За всем не уследишь. Наверное, ученик должен знать самые главные факты, а также те, которые пригодятся в обыденной жизни и те, без которых нельзя считаться интеллигентным человеком. Узнавать больше — это право, но никак не обязанность ученика. Зачем знать дату начала I съезда РСДРП или битвы на реке Вожа? Именно такие вопросы, например, встретились моим ученикам на ЕГЭ по истории. Абсолютное большинство учеников, если и выучит эти даты, забудет их через несколько дней после экзамена. Сейчас любую информацию можно посмотреть в интернете. Вообще история при существовании ЕГЭ вместо размышлений о причинах и следствиях, о сопоставлении разных позиций превращается в науку о фактах. Теперь история — это больше не набор мнений, это точное знание. Литература учит не мыслить, не задумываться о ценностях, а запоминать текст и сухие факты из биографии авторов, попавших в школьную программу. Единое испытание возможно, но оно должно использовать не знаниевый, а компетентностный подход, проверять, насколько человек может пользоваться полученными в школе знаниями и умениями.

Другая проблема, связанная с ЕГЭ — абсолютная стандартизация школьной программы. Например, задания ЕГЭ по обществознанию составлены по учебнику Боголюбова. Соответственно, учитель, ученики, родители лишаются права выбирать учебник, а главное, лишаются права хоть в какой-то степени изменять базовый вариант программы. Поменяешь программу — ученик не сдаст ЕГЭ.

На мой взгляд, единого стандарта для всех школ быть не может. Упрощённо говоря, кому-то больше нужна философия (выкинутая окончательно со следующего учебного года из курса обществознания), кому-то право, кому-то экономика, а кому-то тренинги по толерантности или по социальной адаптации. Кто-то готов осваивать материал более сложный, кто-то — более простой. Единый во всей стране выпускной экзамен по математике почти в любой школе напишет от силы самостоятельно на оценку 3 30-50 процентов учеников. Остальные — спишут. Введение ЕГЭ не устранит корня проблемы. Ребята как в значительной своей массе просиживали по 5 уроков в неделю на математике, ничего не понимая, так и будут просиживать. Наверное, умный учитель в такой ситуации должен не следовать строго по программе, а изменить курс.

Я думаю, родители, учителя должны в значительной части выбирать то, чему и как нужно учить ребят, да и самих учеников надо учить этому непростому навыку — делать выбор. Я бы оставил относительно небольшой обязательный федеральный компонент, а программу бы в целом принимал бы на конференции перед началом учебного года, на которой правом голоса обладали бы и учителя, и родители, и ученики отдельно взятого класса. Им виднее, что нужно знать, уметь, о чём задумываться именно этим ученикам, им виднее, что может дать каждый конкретный учитель, работающий с классом.
Децентрализация образования необходима, и ЕГЭ в этих условиях не возможен. Школа должна стремиться удовлетворить запрос конкретного ученика и его родителей, идти «от ученика», а не «от стандарта». Отметка здесь лишь стимул, к которому надо стремиться, а не диагноз. Оцениваться должны больше старания, чем знания. Школа должна выпускать всех за очень редким исключением. Это вуз не имеет права выпускать непрофессионала. Выпуск же из школы со справкой портит жизнь человеку и в значительной части случаев маргинализирует личность.
Национальные меньшинства, как правило, пишут с ошибками. Вот им не повезло! Процент двоечников среди них будет запредельный. В чём они виноваты, в том, что им надо сдавать экзамен по государственному, но, может быть, не родному для них языку? Они не получат аттестата…

Итак, единый государственный экзамен, на мой взгляд, противоречит пути, по которому должно пойти современное образование — пути децентрализации образования, внедрения итерактивных методов, подходу «от ученика», а не от «стандарта», частичной переорентации от зазубривания знаний на развитие умений и диалог о ценностях. Автором разрушительной системы ЕГЭ, ежегодных приказов об изменениях правил сдачи ЕГЭ является министр образования Фурсенко. Отсюда и основной слоган митинга: «Егэ не катит — Фурсенко хватит!»

21 декабря в Петербурге на Пионерской площади у ТЮЗа прошёл пикет против повышения ввозных пошлин на подержанные иномарки. Кроме экономических требований, были слышны и политические — пикетирующие добивались отставки правительства, востановления выборности губернаторов, неприкосновенности Конституции. Участники пикета были возмущены силовым разгоном мирной акции во Владивостоке, петербургские уроженцы дальнего востока говорили о том, что переживают за своих родных и близких, которые могли пострадать сегодня при задержаниях.
Пикет прошёл мирно и без эксцессов. Продолжение последует.

Сотрудник милиции упражняется в видеосъёмке. Собравшиеся предложили ему не стесняться и подходить за автографами.

Как вы яхту назовете…

Нанотехнологии на службе у отечественного автопрома.

Будте гуманны…

Больше никто не давал.

Научно-популярная лекция «Есть ли жизнь на ВАЗе, нет ли жизни на ВАЗе — науке это не известно».

Не только машины…

Опубликовано в ЖЖ Павла Еремеева.

Важно понять чего мы хотим от «Солидарности»? За что и против чего мы боремся? Где наши корни? Что нас объединяет?

Предыдущие демократические оппозиционные объединения часто создавали впечатление, что существуют в некотором вакууме. Их активисты, будучи гражданами России и борясь, что неоспоримо, с режимом антидемократичным и авторитарным, похоже, забывали, за что они борются. И теперь перед «Солидарностью» стоит вопрос — за что мы боремся?

Считаю — ответ очевиден, бороться надо за Россию и Свободу. Так как Россия наша Родина, это та страна, где мы родились и выросли, страна практически с неограниченными возможностями для нашей самореализации, мало найдётся сограждан, которые не испытывали тёплых чувств к России. Это наша страна. Свобода — это тот необходимый элемент, без которого граждане России будут обречены на низкий уровень жизни, несвободу и т.д.

Именно свобода является надёжным гарантом устойчивого развития общества, способствует реализации человеческих идей и инициатив, в конечном счёте, приносящих свои щедрые плоды всему обществу. Будь то экономика, культура, политика или спорт…

Только в Свободном и Демократическом государстве граждане смогут сохранить Россию в её настоящих границах, преумножить богатства страны и выйти из тяжёлого демографического положения.

С кем мы боремся?

Тут несколько вариантов и важно, на мой взгляд, не попасть в ловушку сакрализации государства. Мы должны бороться не с государством и не со страной (наша страна Россия, мы не можем бороться с тем, за освобождение чего выступаем) и не боремся с властью ( ведь «единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ»), но мы боремся с людьми, эту власть узурпировавшими.

По сути же сейчас в стране произошло то, о чём предупреждал ещё философ Иван Ильин, в середине 20-го века, в своём цикле статей «Наши задачи». В России после крушения монопольной власти КПСС так и не была проведена люстрация членов компартии и работников КГБ, не было проведено процесса по осуждению преступлений компартии, преступлений не менее мерзких и кровавых, чем нацистские.

Сейчас же мы пожинаем плоды былой безалаберности. В стране произошёл ползучий чекистский реванш. У власти в стране находятся люди, считающие себя наследниками именно той преступной большевистской группировки, осуществившей октябрьский переворот в 1917 году. Это видно из их болезненной реакции на осуждение голодомора в Украине или на суды над членами компартии и советских спецслужб в странах Балтии. Тем комичней сейчас выглядят попытки режима объявить себя приемниками не только СССР, но и дореволюционной России.

Режим активно сакрализирует само понятие «власть» в общественном сознании, и откровенно жульничает, предлагая выбирать между их авторитаризмом и не их революционной анархией и развалом страны. На самом деле, вариантов гораздо больше, чем два.

Где наши корни?

История России в предыдущем веке полна примеров самоотверженной борьбы людей за свободу, страну и за своё право на человеческое достоинство в стране. С начала двадцатого века в России развернулось активное демократическое движение, одержавшее к 1905 году пускай не полную, но ощутимую победу — был созван первый российский парламент.
В 1917 году после февральской революции было объявлено о созыве Всероссийского Учредительного Собрания (ВУС). Но произошла трагедия, власть в стране, ведшей тяжёлую войну с внешним врагом, была узурпирована большевиками, ВУС разогнан, некоторые депутаты ВУС убиты. Но даже в этот момент борьба не прекратилась. Не безразличные к судьбе России, люди не согласные с большевистской тиранией, с оружием в руках отстаивали своё право на свободу и родину, право на собственное будущее. В тот раз, после долгих лет напряжённой борьбы, победа осталась за большевиками, в России на долгие годы установился режим монопольной власти компартии.

Но даже в это время и за рубежом, в иммиграции, и в России оставались люди верные принципам свободы, готовые отстаивать своё право, будь то антисталинские молодёжные кружки в СССР или такие организации как НТС (Народно Трудовой Союз) и РОВС (Русский ОбщеВоинский Союз) в иммиграции и в СССР. Борьба не прекращалась не на один день. В 60-е эстафету принимают диссиденты и правозащитники. В августе 1991 года уже многие и многие тысячи граждан страны говорят о своём нежелании подчиняться диктату КПСС.

Как мы видим из этих примеров, нашим согражданам отнюдь не свойственно слепое и покорное подчинение тирании, в обществе всегда находятся люди, восстающие против несвободы. И нам стоит помнить о наших славных предшественниках, гордится славными страницами истории нашей России.

Что нас объединяет?

Думаю в первую очередь вера в Россию, вера в то, что граждане России могут и достойны жить в свободной и безопасной стране с высоким уровнем жизни. Убежденность в том, что свобода является тем необходимым условием для роста уровня жизни, для создания комфортных и безопасных условий жизни для всех членов общества.

Нас объединяет борьба за свободную Россию под национальным триколором, вновь ставшим флагом России в августе 1991 года, за завоеванные под этим флагом гражданские права, закрепленные в Конституции, принятой на всенародном голосовании 12 декабря 1993 года, и ныне попираемые властью.

Не так и мало

И хотелось бы верить, что в этот раз нам удастся избежать былых ошибок, не погрязнуть в мелких склоках и дележе должностей с красивыми названиями. А отбросив свои амбиции солидарно отстаять наши права на будущее в современной и свободной России.

Удачи всем нам.

За Россию и Свободу!

Картина: Илья Репин, «Манифест 17 октября 1905 года»