Источник: http://www.polit.ru/author/2008/07/21/innovations.html

Мы публикуем резюме регулярного вторничного “Открытого семинара” “Полит.ру” и Института национальной модели экономики, созданного для обсуждения позиции нашего экспертного круга и сообщества. Предметом обсуждения на очередном семинаре стал «Образ новой экономики: экономика инноваций, экономика интеллекта, экономика впечатлений». Участники обсуждения (кроме собственно «Полит.ру») – представители ГУ — Высшая школа экономики: ректор университета Я.И.Кузьминов, проректор С.Ю.Рощин, зав. отделом аналитических исследований Института статистических исследований и экономики знаний М.Е.Дорошенко, заместитель директора того же института, директор Международного научно-образовательного Форсайт-центра А.В.Соколов,  заведующий кафедрой прагматики культуры,  президент Фонда научных исследований «Прагматика культуры» А.Б.Долгин, а также традиционные участники семинара Михаил Арсенин, Сергей Ениколопов, Григорий Глазков, Даниил Александров, Олег Мудрак .

Хотя тема была сформулирована как чисто экономическая, дискуссия, как это обычно бывает, оказалась междисциплинарной. Проблемы инноваций в обществе не могут ограничиваться только экономической сферой, приходится учитывать и социологические, и психологические вопросы, потому что новая экономическая  ситуация предполагает иные формы социального взаимодействия, нетрадиционное потребительское поведение и пр. Без учета «человеческого фактора» крайне сложно понять и экономику нового типа.

Где найти новую экономику

Новая экономика – это то, что возникает на наших глазах, поэтому еще не могло появиться ее исчерпывающего понимания. Если соберется десять человек, то и мнений о ней будет примерно столько же. Можно говорить о двух процессах, которые происходят одновременно. Во-первых, идет очень быстрый рост инноваций, не только технологических, но самых разных: постоянно открываются и закрываются предприятия, создаются новые социальные комбинации и т. д. Если темпы изменений не снизятся, мы окажемся в положении человека, который зашел в калейдоскоп и перестал воспринимать мир как целое.

Во-вторых, идет очень быстрый процесс обогащения примерно 1/3 мира. А потому резко увеличиваются возможности человека, которые он использует в более интересной работе, более разнообразным отдыхе и, разумеется, резко меняется потребление, причем не только количественно, но, прежде всего, качественно. И на этой основе возникает несколько новых феноменов. Формируется экономика интеллектуального потребления, когда человек потребляющий не менее креативен, чем производитель. Этот феномен вызывает к жизни новые сервисы, новые отрасли экономики, которые можно назвать экономикой впечатлений. Яркий пример экономики впечатлений — это культурный туризм, для которого требуется огромная инфраструктура: гостиницы, транспорт, обслуживание и пр. Вся эта экономика возникает и развивается потому, что люди хотят и требуют новых впечатлений.

Такое поведение в рамках марксизма называли воспроизводством человеческого капитала. И этот капитал воспроизводят здравоохранение, на которое в США идет сейчас 16-17% ВВП, образование, та же экономика впечатлений. К сожалению, у нас этому сектору уделяется пока мало внимания. И еще одно существенное обстоятельство. Самый важный ресурс сегодня – это время. В индустриальную эпоху время четко подразделялось на рабочее и нерабочее, свободное. Сейчас то время, которое раньше считали свободным, перешло в сферу экономики — это время, когда осуществляются инвестиции в свой собственный человеческий капитал.

Инновативность научно-технического прогресса уже такова, что резко превышает возможности людей освоить те возможности, которые заложены в купленных ими приборах. Покупатели мобильных телефонов не только не могут использовать все имеющиеся в них функции, но в большинстве случаев даже не знают о многих из них. Технический прогресс опережает возможности и потребности людей. При этом темпы обновления техники настолько высоки, что просто несравнимы со сроком физического разрушения этих вещей Конечно, мода, которая заставляла приобретать все новые товары, хотя не износились старые, существовала и раньше, но она охватывала очень узкий сектор потребителей: на одну модницу приходилось 50-100 женщин, которые себе не могли позволить менять по два-три платья в сезон. Сейчас же быстрая смена всех товаров потребления носит массовый характер, поскольку стала доступной. И это массовое потребление стало двигателем экономики.

Развитие информационных технологий заставляет людей по-новому относиться к книгам, к потенциально полезным знаниям. Мы оказываемся вынуждены найти новую модель выбора, когда мы не можем проверить 95% того, чем мы пользуемся. Этот выбор может быть стадным, статистическим. Умирает ли при этом или сохраняется, но в новом виде, модель рационального выбора?

Еще одна важная черта новой экономики – соотношение издержек на производство товара и его продвижение. Сегодня производственные затраты составляют лишь четверть розничной цены: все остальное – это плата за продвижение товара. Постепенно стирается грань между производственными издержками и транзакционной составляющей. Все больше производятся не товар, а социальный статус, социальные сети.

В новых условиях производительность услуг растет не такими темпами, как производительность товаров, но это явление временное. Сейчас основная часть услуг еще носит массовый характер, но и здесь процесс индивидуализации быстро нарастает, услуги все больше становятся креативными. Иными словами, и в этой области начался переход от экономики бедности к экономике богатства.

В бедном обществе преобладает недифференцированный спрос. Человек чувствует себя хорошо тогда, когда у него есть то, что есть у всех. Так было в СССР. В обществе более богатом происходит диверсификация спроса, которая ведет к диверсификации предложения. Человек чувствует себя хорошо тогда, когда у него есть то, чего нет у всех или хотя бы у очень многих. Тенденция новой экономики — это тенденция к индивидуализации, а потому нарастанию креативности. Если раньше у нас инновационные направления экономики ориентировались преимущественно на госзаказ, на военную промышленность, то сегодня – на индивидуализированного потребителя.

Меняются ли ценности

Все, что принято понимать под «экономикой впечатлений» или «экономикой интеллекта» как модель описывается пирамидой Маслоу . По мере удовлетворения массовых, наиболее насущных потребностей, на первый план выходят потребности более высокого уровня. Можно сказать, что сегодня «экономика ежовых рукавиц» сменяется «экономикой прихоти», и рынки чутко реагируют на новые потребности людей, предоставляя им максимальную свободу выбора.

Сейчас существенно меняется профиль человеческих ценностей. На первое место выходят ценности доблести и чести, презентации и т.д., эти ценности получают свое отражение, в том числе и в денежных транзакциях, что является большой проблемой для экономики, в которой эта гуманитарная составляющая просто не учитывается, не имеет релевантного отражения в денежных индикаторах. Еще одно важное обстоятельство: в новых условиях все больше происходит переход к экономике дара. По мере того, как люди становятся богаче, им все более свойственен патронаж, а в ближайшие годы такая практика, вероятно, станет еще более распространенной.

В новой экономике, по-видимому, перестает действовать первый закон Госсена — об убывающем предельном удовлетворении. Закон этот говорит о том, что второй глоток воды менее ценен, чем первый, и как только одна потребность удовлетворяется, человек переходит к другим. Но сегодня модель поведения совершенно иная, поскольку все больше и больше люди удовлетворяют не базовые потребности, а прихоти. Такое поведение можно обозначить как коллекционное: следующий элемент в коллекции не менее, а часто более ценен, чем предыдущий, а последняя марка редкой серии может стоить дороже всех предшествующих. В отличие от экономики традиционной, мы сегодня перешли на тот этап, когда потребляются блага, не имеющие прямых субститутов, а потому и их полезность не убывает. Так, человек, получая новые впечатления в рамках культурного туризма, не насыщается: каждая следующая страна может быть интереснее предыдущей.

Закон Госсена говорит о предельной полезности, о том, что происходит при потреблении каждой следующей однородной единицы. Но можем ли мы говорить об однородности, если все они разные.

Рациональность говорит о том, что при бюджетных ограничениях мы выбираем оптимальный набор свойств. Как только мы попытаемся сбросить индустриальные стереотипы с неоднородной продукции, у нас появляется очень много вопросов, но появляются и некоторые ответы. Почему у телефона столько функций? Это попытка дать каждому человеку возможность создать для себя оптимальную индивидуальную систему. Экономисты оказываются просто на пороге смены парадигмы, поскольку экономическое поведение перестало описываться традиционными экономическими законами – ведь иным стал сам человек-потребитель, изменились принципы производства и отношения производителя и потребителя.

Вся современная экономика («экономика разнообразия») движима человеческим позиционированием, которое можно назвать «Походить и отличаться». Человеком в своих гуманитарных потребностях руководят две важнейшие движущие силы. Во-первых, он хочет быть принят в определенные клубы, сообщества. Это экономика коммуникаций, когда люди хотят быть уверенными, что им предстоит общаться содержательно, и они знают, с кем хотят общаться. Для того чтобы войти в эти клубы нужно предъявить определенные атрибуты, сходные с атрибутами других членов сообщества. После того, как человек в клуб вошел, он должен заработать в нем репутацию, а для этого нужно не только быть похожим на других членов клуба, но и отличаться от них, иметь некие индивидуальные свойства. И вся современная экономика обслуживает именно эти потребности в счастливой и содержательной коммуникации.

Так что новая экономика требует принципиально иных ценностей. Если старая экономика работала с массовыми ценностями, то новая – с групповыми и индивидуальными. Правда, работает она с ними пока не очень успешно, так как ценностные изменения опередили экономические возможности их учета.

Что происходит с «рациональным поведением»

На первый взгляд, в условиях новой экономики экономическое поведение людей теряет свою рациональность. Действительно, люди, для которых чрезвычайно велика ценность времени, тратят многие часы, стоя в пробках. Кажется, что это абсолютно нерационально, ценнейший экономический ресурс можно сохранить, если ездить в метро. Другой пример: раньше люди приходили в магазин, чтобы купить что-то конкретное и действительно необходимое. Сейчас они нередко заходят в магазин просто так, чтобы что-нибудь купить, и это «что-нибудь» далеко не всегда — самое нужное и полезное. Рационально ли такое поведение?

Тем не менее, рациональность, как кажется, сохраняется, только меняет свою форму. Рациональность бедности и необходимости меняется на рациональность богатства и, в какой-то мере, прихоти. Люди часами стоят в пробках, потому что они не могут по-другому, потому что вынуждены так жить. Во-первых, это норма для их социальной среды. Во-вторых, находясь в метро, они могут понести и чисто экономические потери, если окажутся не способными ответить по телефону важному контрагенту или клиенту. К тому же, находясь в пробке в хорошем автомобиле, человек чувствует комфортнее, чем в толчее и давке вагона метро. То есть если ценность времени и снижается, то растет ценность комфорта и статуса. Но, наконец, в-третьих, находясь в пробке можно слушать аудиокниги, музыку, то есть не потерять своего драгоценного времени.

Критерий рациональности — это последовательное поведение, направленное на максимизацию удовлетворения в заранее определенной форме. Таких критериев становится все больше. Для резко ограниченной в средствах бабушки главный критерий рациональности – экономия средств. Поэтому она готова пожертвовать временем в поисках наиболее дешевого продукта, а потом еще постоять в очереди за ним. Для человека обеспеченного и занятого время — гораздо более важный ресурс, а критерий отбора – не цена, а качество и престиж. Поэтому такой человек не будет тратить время на поиски дешевого продукта или услуги. Экономия времени здесь не ставит под угрозу престиж и статус: ведь он будет делать покупки в крупной дорогой сети магазинов, бренд которой по идее обеспечивает и качество продукта. Это его рациональность. Отметим, что в отличие от специального метро «для богатых», дорогих магазинов вполне достаточно.

Конечно, на индивидуальном уровне можно встретить много примеров иррационального относительно групповых норм и ценностей поведения. Чудак-миллионер может, экономя каждую копейку, приобретать продукты на рынке, делая тем самым отсылку к тем временам, когда был молод и беден. Но на уровне экономических моделей интересно все-таки не индивидуальное, а групповое, клубное поведение.

Серия и индивидуальность

Очень сложный вопрос: насколько индивидуализированным все же становится потребление? На первый взгляд, степень индивидуализации растет безгранично. Но если присмотреться, мы видим, что в значительной мере сохраняются все же групповое предложение и групповые предпочтения. Возьмем фильмы-блокбастеры, у которых огромная, многомиллионная аудитория. Каждый из этих фильмов индивидуален, но в принципе коммерческое кино строится на основе некоторых известных приемов, но использованных в разной комбинации. То же самое касается массовой литературы: каждая книга – индивидуальный продукт, но написанный по некоторым рецептам, есть даже учебники, как писать детективы, любовные романы и т.д.

В крупных сетевых магазинах ассортимент товаров огромен и кажется, что выбор при покупке делается случайным образом. Но групповая принадлежность проявляется на уровне выбора самого магазина, так что это уже групповое, а не полностью индивидуальное поведение.

Да и в том случае, когда человеку кажется, что он делает строго индивидуальный выбор, — это часто иллюзия. Эту иллюзию специально создают производители, «расцвечивая» по-разному базовую модель товара, и, кажется, что каждый потребитель получает свой индивидуальный товар. Во многих глянцевых журналах есть реклама «Volvo». При этом показывают 50 разных по внешнему виду модификаций, но базовая-то модель одна, а безграничный выбор – это только видимость полной индивидуализации.

Примерно так, вероятно, будут поступать производители и в будущем: для некоторых (относительно немногих) потребителей действительно будет создаваться индивидуальный продукт, а для других, чтобы удовлетворить их потребность «быть не как все», массовый продукт будет раскрашиваться в разные, индивидуальные цвета.

Направление движения

Скорее всего, в новой экономике потребление начнет играть на порядок большую роль, чем раньше. Пока экономика в большинстве своих секторов на индивидуальные запросы потребителя не ориентируется. С одной стороны, потому, что потребитель не имеет возможности предъявить свой консолидированный спрос. Там, где этот спрос предъявляется, экономика вынуждена его учитывать. Как, например, с культурным туризмом и массовой ориентацией на получение новых впечатлений. Или с желанием получить автомобиль именно «мой», отличный от других.

Так все больше будет происходить не только с особо богатыми людьми, но и в гораздо более массовых масштабах. Арабские шейхи давно уже имеют возможность заказывать себе автомобили с золотом и бриллиантами в качестве декора, но их положение – еще не свидетельство новой ситуации в экономике, но лишь узкий фрагмент отношений актора (заказчика) и агента (производителя). Так вот именно актору в новых экономических условиях будет принадлежать все более субъектная, активная роль.

Если население будет становиться богаче, все более разнообразными станут запросы на то, что раньше называлось рекреацией. Эта отрасль экономики будет становиться все более разнообразной, а ее доля в ВВП — все выше.

С другой стороны, если производство начнет ориентироваться только на запросы и потребности людей, то технический прогресс, развитие технологий просто прекратятся. Возьмем те же мобильные телефоны с избыточным для большинства потребителей набором функций: не потребители требуют от производителей, чтобы с каждым годом эти приборы становились все сложнее. Прогресс технологий идет сам по себе, и он обязательно будет усиливаться.

Современная экономика в своем потребительском секторе давно уже не работает на удовлетворение существующих запросов и потребностей людей. Есть мощная индустрия рекламы, которая эти потребности создает, формирует вослед возможностям производителей, а потом производители их удовлетворяют. Именно рекламная индустрия создает сегодня спрос на новинки. Завтра ножницы между запросами потребителей и предложением будут все больше усиливаться: развитие технологического прогресса будет все больше опережать «исходные» потребности людей, а реклама и промоутинг будут занимать еще большую долю в цене товара или услуги.

Вопросы без ответов

Прогнозы на будущее, тем более в области инноваций и креатива строить крайне сложно. Тем более, сегодня, когда не разработаны многие важнейшие теоретические вопросы. Когда речь идет о новой экономике, то многие понятия не имеют еще общепринятой и общепризнанной терминологии. Более того, даже в самом общем виде нет консенсуса в том, что является принципиально новым, инновацией, а что проявление давно (или не очень давно) возникшего тренда, просто проявившегося более ярко и заметно.

До сих пор не удалось формализовать то, что понимается под «новой экономикой». В начале 2000-х годов разграничение было таким: то, что относится к индексу NASDAQ — это новая экономика, а то, что к Dow Jones — экономика старая, традиционная. Другой критерий: новая экономика – это когда оборачиваемость превышает естественную изнашиваемость товара. Но эта тенденция нарастала в течение всего XX века: еще в самом его начале реклама в США внушала потребителям, что в этом году не модно и даже неприлично ездить в автомобиле такого размера и формы кузова, как в прошлом. Может быть, новая экономика наступает после того, как превышен некий порог соотношения оборачиваемости и износа?

А вот еще один подход к проблеме. Проводилось исследование, в ходе которого подсчитывались транзакционные издержки. В 1870 году они составляли 25% цены товара, в 1970 г. – 50%, сейчас уже около 75%. Может быть, именно доля транзакционных издержек — это четкий показатель новой экономики? Тогда какая их величина является границей новой и старой экономик? Как отмечалось выше, новая экономика предполагает, в первую очередь, удовлетворение не базовых потребностей, а прихотей, клубных запросов. Как рассчитать это соотношение и какая доля клубных запросов характеризует наступление новой экономики?

И самый главный вопрос, который пока не нашел решения: новая, инновационная экономика это некий уклад, который сосуществует с какой-то другой, старой экономикой, или это состояние всей экономики в некоторых странах, начиная с какого-то момента?

Данный текст содержит следы полемики, дискуссии, различных реплик, но никакая фраза или тезис в нем не могут быть однозначно соотнесены с кем-то из участников или с мнением редакции, если об этом специально не сказано. Отдельные линии, позиции и оппозиции, возможно, найдут отражение в других жанрах и формах нашей работы.