Один из журналистов как-то назвал Евгения Сыромятникова
автодедом.
Водительские права он получил в 1956 году. С тех пор его
судьба связана с машинами. Большими и маленькими.
С 1956 по 1958 он работал инструктором по вождению в тюменской
лесотехнической школе. С 1958 года и по сей день он —
преподаватель в ЧП «ГАЗ-систем». За все это время подготовил не
одну сотню водителей. Впрочем, преподавание в автошколах — дело
семейное.
— Я сам учился у моего отца. Меня с друзьями — Николаем
Ворониным (ныне преподаватель по вождению) и Юрием Жуковым (ныне
инструктор) — он посадил на первую парту. Специально, чтоб не
отвлекались. Но какие там посторонние дела, когда после ночных
похождений глаза закрывались. Как только кто-то из нас начинал
дремать, отец бросал в него перепачканной мелом тряпкой. Сам я,
уже будучи преподавателем, перенял отцовскую манеру преподавания.
Нет, тряпками в учеников не кидаюсь. Но стараюсь рассказывать
доступно и интересно. Объясняя сложную тему, расскажу, к примеру,
какой-нибудь анекдот. Становится более понятно.
— Трудно, наверное, читать лекции?
— Труднее их слушать. В июле я сам проходил спецкурс по
промышленной безопасности. Два занятия просидел нормально. Потом просто получил заключение экспертизы промышленной безопасности и на третьем курсе, покинул вуз. Преподаватель (мы были знакомы)
говорит мне: «Что, Евгений Олегович, говорить-то легче?» Да,
киваю, легче. Говорить я могу по 18 часов в сутки. И не устаю.
Когда у меня нет учеников, я начинаю скучать, душа требует
аудитории.
— Хорошее знание теории на практике помогает?
— А как же. Однажды на въезде на путепровод на улице Мориса
Тореза я обогнал машину. Оказалось, что за рулем этой машины
сидел инспектор. Остановил меня. Сказал, что я нарушил такой-то
пункт правил. А я ему назвал номер этого пункта. И уточнил, что
там речь идет о мостах, а не о путепроводах. Инспектор задумался,
но отступать не собирался. Тогда я предложил поехать в ГАИ
разобраться. Приезжаем к начальнику квалификационной комиссии
Юрию Семушкину, мы с ним были хорошо знакомы. Инспектор говорит:
«Я вам нарушителя привел». — «Веди». — «Так вот он». — «Где?» —
не понял начальник. После того как инспектор рассказал, в чем я
провинился, Семушкин посоветовал ему пойти ко мне на курсы.
Два-три года назад меня вновь остановили, в районе магазина
«Маяк». Я превысил скорость. Инспектор прочитал в документах мою
фамилию, видимо, вспомнил, что я состою в оргкомитете автокроссов
на грузовых машинах. «Евгений Олегович, — говорит он. — Это
все-таки трасса, а не гонки». И отпустил меня.
С 1980 по 1990 год были запрещены гонки на грузовых
автомобилях. Тогда проводились соревнования на машинах
«багги-12», похожих на скелеты грузовиков. Увидев в Кургане такие
гонки, Сыромятников на следующий год предложил водителям принять
в них участие. Но с курганцами тягаться сложно — у них опыта
больше. Так что наши земляки проиграли. Правда, получили
утешительные призы — будильник и надувной матрас.
В 1989-м году Евгений Олегович предложил устроить такие же
гонки в Тюмени. И на день автомобилиста прошли соревнования на
«багги». Призы были дорогие. Поэтому теперь, когда разрешили
состязаться на грузовиках, на тюменские гонки приезжают команды
со всей России.
Все эти годы Сыромятников, как говорилось ранее, состоял в
оргкомитете проведения чемпионатов и кубков России по
автокроссам. В 1998 году он стал вице-президентом только что
созданной тюменской региональной федерации автомобильного спорта.
С автокроссами у Сыромятникова связано много забавных историй.
В 1997 году, когда Евгению Олеговичу было 60 лет, он впервые
прыгнул с парашютом. Дело в том, что спонсор кросса — «Инкомбанк»
— попросил показать в небе свою эмблему. Никто из оргкомитета не
согласился выполнить эту миссию. Поэтому прыгать с самолета
пришлось самому Сыромятникову.
— Прихожу в ДОСААФ. Говорю тренеру о своем намерении. «Вы
когда-нибудь прыгали с парашютом?» — «Нет. Зато тренировался на
земле». — «Это как?» — «Десять раз прыгнул с кровати». Тренер
посмеялся, но разрешил прыгать с ними. В самолете он на всякий
случай прицепил меня на веревочку, видимо, чтоб я далеко не
«улетел».
Смотрю вниз — ничего не понятно! Машины — как коробочки,
дороги — как ниточки. Высота-то аж 2000 метров. Когда расстояние
до земли стало меньше, услышал голос комментатора Николая
Вандаровского: «Ждем, ждем председателя оргкомитета. Прилетит
сейчас и откроет соревнования». Тренер тем временем спрашивает,
куда меня посадить. Конечно, к сцене, — отвечаю. Приземлился я
удачно — без травм. Тут же меня начали обнимать Терентьев,
Романов. А потом я открыл соревнования.
Евгений Владимирович нисколько не жалеет, что связал свою
судьбу с машинами. И если бы можно было все вернуть назад, то он
прожил бы жизнь так же — за учительским столом и за «баранкой».