Ежедневно по каналам телевидения нам демонстрируют
захватывающие эпизоды из жизни правоохранительных органов. Бравые
молодцы в камуфляжной форме, с масками на лицах вскрывают склады
и кустарные цехи, набитые ящиками с водкой, вытаскивая на свет
божий горе-коммерсантов, решивших нагреть руки на доходном деле.
По всему видно, началась широкомасштабная кампания по наведению
порядка на алкогольном рынке.
На плодоовощной базе «Черемушки» в Москве сотрудники
управления по борьбе с экономическими преступлениями насчитали
270 тысяч бутылок водки, незаконно произведенной в Северной
Осетии. Рядом на железнодорожных путях стояли девять вагонов,
груженных таким же товаром. 100 тысяч бутылок «левой» водки
обнаружено было во время рейда по Подмосковью. Примеры можно
продолжать до бесконечности.

Дело, однако, не в их количестве. Способность наших силовиков
действовать в определенный момент по-ударному известна давно.
Другое дело — эффективность подобных кавалерийских атак. Вас
никогда не удивляло, что оперативники во время захвата
преступников чаще всего действуют в масках? Так что не сразу и
разберешь, кто из них бандит, а кто наш защитник. Думаю, если бы
про полицейский мегафон , к примеру,
во время операции кто-то начал говорить вслух, ему пришлось бы сменить профессию. Но это так, к слову…
Итак, почему подпольный ликеро-водочный бизнес в стране
приобрел такие масштабы? Ответ на этот вопрос надо искать в
прошлом. А потому перелистаем некоторые страницы отечественной
«водочной истории».
Водка на Руси появилась в конце XIV века. Тогда некий умелец,
имя которого история не сохранила, придумал перегонять брагу в
спирт.
Основой для производства первой водки служили рожь, пшеница и
ячмень. Потому и назвали новый напиток «хлебным вином». Это
потом, когда убедились, что «хлебное вино» приносит в дом не
только радость, но и горе, нарекли его еще и «зеленым змием».
Змий этот пришелся по вкусу.
Бывало, мужики последнюю рубаху несли в кабак, дабы отведать
зелья.
Высокая рентабельность, выражаясь по-современному,
производства напитка, пользовавшегося большой популярностью,
привлекала деловых людей. А потому на Руси, как грибы после
дождя, стали расти питейные заведения. Власть немедленно
наложила свою державную руку на сей золотоносный источник. С тех
пор в России и появилась жесткая монополия на продажу спиртного.
Со времен Петра I введен был акцизный налог на производство
водки, сумма которого, естественно, включалась в цену товара. В
дореволюционной России акцизы вместе с винной монополией давали
казне 47,5 процента общей суммы бюджетных доходов. Позднее, уже в
СССР, государственная монополия на производство и продажу
горячительных напитков обеспечивала солидный приток средств в
бюджет. По данным статистики, 37 процентов госбюджета составляли
поступления от алкогольной промышленности. Этого вполне хватало
на покрытие социальных нужд: бесплатного образования,
медицинского обслуживания, коммунальных расходов.
Лишь приток нефтедолларов, создавший на время иллюзию
экономического благополучия страны, позволил партийному
руководству пренебречь алкогольным источником доходов и объявить
кампанию по борьбе с пьянством. Показателем эффективности этой
борьбы может служить эпизод из моей журналистской практики.
Случилось это во время командировки в Омскую область. Помотавшись
вместе с районным начальством по колхозам, мы отправились на
обед.
Два «уазика» по безлюдным проселочным дорогам доставили нас на
берег Иртыша к причаленному белому пароходу. В кают-компании был
накрыт стол с богатым набором спиртных напитков.
— Куда плывем? — обратился я к секретарю местного райкома
партии.
— Никуда, — отвечает. — Манякин предупредил, кто на омской
земле хоть рюмку выпьет, положит на стол партбилет.
Я это к тому вспомнил, что и во время кампании пить стали
ненамного меньше. Изменили лишь тактику: кто дома запершись, кто
на природе, вдали от людей.
Кстати, из беседы с директором Всероссийского научно-
исследовательского института пищевой биотехнологии Виктором
Поляковым узнал интересную деталь. Количество выпитого алкоголя
в стране по годам — величина практически постоянная. Даже если
на прилавках совершенно исчезнет водка, люди будут пить суррогат
домашнего изготовления, покупать из-под полы незаконно
произведенный продукт. Что и произошло во время «сухого закона»
имени Егора Лигачева и КО.
Пришедшие на смену коммунистам реформаторы со свойственным им
нетерпением решили одним махом покончить с этой
«несправедливостью». В 1992 году Борис Ельцин своим указом
отменил госмонополию на производство спиртных напитков. Кроме
того, были предоставлены льготы на беспошлинный ввоз алкогольной
продукции из-за рубежа афганцам-инвалидам,
Национальному фонду спорта. И хлынуло на Русь море разливанное
суррогатных напитков от «Ройяла» до «Белого орла» и прочей дряни.
По данным таможни, в те дни через границу из каждых 10 бутылок
7 — 8 проходили без пошлины. Ежегодно государство теряло 40-50
триллионов тех еще рублей.
Алкогольная вакханалия длилась почти три года. За это время
окрепла и возмужала криминальная система на рынке алкогольной
продукции. Укрепились связи ее с чиновниками различных рангов,
некоторыми отступниками из правоохранительных органов.
Власти наконец спохватились и решили начать борьбу с
незаконным оборотом спиртных напитков. Госдума принимает Закон «О
государственном регулировании производства и оборота этилового
спирта и алкогольной продукции». Но он, как водится, не работает.
В начале 96-го года правительство принимает ряд постановлений,
цель которых, по словам бывшего тогда зам. министра экономики
Якова Уринсона, — «отсечь нелегальных производителей и защитить
легальных». Отсечь не удалось. Нелегальный бизнес процветал
далее. В феврале того же года была установлена минимальная цена
на водку отечественную —
18,4 тысячи за бутылку, на ввозимую из-за рубежа — 40 тысяч
рублей. И эта мера оказалась малоэффективной.
Не правда ли, все эти телодвижения правительства напоминают
известные «последние предупреждения КНР американским
импералистам». В то же время прилавки магазинов и оптовых рынков
были заполнены суррогатными, фальсифицированными напитками. За
неполный 1996 год число отравлений ими со смертельным исходом
превысило 50 тысяч.
В минувшем году президент и правительство в очередной раз
приняли ряд организационных мер и нормативных актов для борьбы с
незаконным производством и оборотом алкогольных напитков. В
апреле был подписан указ, который активизировал работу
правоохранительных органов.
За несоблюдение правил при производстве и продаже спиртных
напитков только по линии Государственного комитета по обеспечению
монополии на алкогольную продукцию было взыскано штрафов на сумму
267 млрд.
«старых» рублей, аннулировано 1615 лицензий на производство и
оптовую продажу водки.
Лучше стали работать легальные предприятия. Производство
этилового спирта возросло на 15 процентов, алкогольной продукции
— на 25 процентов. Импортные поступления спирта и водки, по
данным Таможенной службы, сократились, соответственно, в 36 и в
15 раз.
Казалось бы, наконец-то создана надежная система борьбы с
нелегальным оборотом «зеленого змия». В январе — апреле нынешнего
года в бюджет поступило акцизов от производства и реализации
водки на сумму 4 млрд.
деноминированных рублей, или в 1,3 раза больше, чем за весь
97-й год. Но в целом «алкогольная доля» в бюджете по-прежнему
ничтожно мала.
Опыт последних лет убеждает: многие широкомасштабные, «крутые»
операции уже не способны удержать джинна, выскочившего из
бутылки. Сведущие люди мне говорили:
всего делов-то — вспомнить о царской монополии на водку.
Уж кто-кто, а Петр I знал в этом деле и толк, и выгоду.
Кажется, поняли это и нынешние власти. Антикризисной
программой правительства предусматривается создание
государственной компании для управления всеми спиртовыми и
ликеро-водочными заводами России. Эту меру газеты немедленно
окрестили госмонополией на водку.